знал, однако, как бороться с Фоссом. Отказать Фоссу заказывать блюда было нельзя. Капитан шел на расход. Но когда Фосс отказался платить, ему предложили сойти с парохода. Фосс упрямился. Тогда собрали всех матросов, и они, подпирая Фосса с обоих боков, выдавливали его. Мы с верхней палубы следили за тем, как выставляли Фосса. Он долго стоял на пристани и сыпал угрозами».

Одним словом, даже после окончания спортивной карьеры Фосса публика не забывала о нем, поскольку своеобразные его «выступления» в ресторанах и трактирах не прекращались, только теперь уже скандалы оказывались отнюдь не рекламными. А анекдоты о прожорливости «силача Фосса» были популярны еще долгое время.

Как стать Аполлоном

Повальное увлечение публики борцами-тяжелоатлетами стало приводить к необычному для России явлению – культу тела. «Временами начинает казаться, что мы, петербуржцы, в сущности не петербуржцы, а сильные духом и телом „древние”, а наша столица, горделиво вознесшаяся из топи и блат, – „счастливая Греция”», – иронично замечал один из питерских фельетонистов в начале XX в.

Что же дало повод произнести столь витиеватый пассаж? А вот что: в ноябре 1911 г. в Петербурге открылось заведение, ставшее для горожан почти что сенсацией. Это было нечто вроде «Института мужской красоты». Официально оно называлось «High life’s hall for physical culture», или «Институт красоты и культуры человеческого тела».

В самом стремлении к красоте, конечно, нет ничего сенсационного: в столице в то время существовало немало «кабинетов de Beaute», но все они предназначались исключительно для дам. Чтобы мужчины озаботились своей красотой – это было что-то новое.

Культ тела вообще не характерен для России, где на первое место ставилась традиционная русская духовность. Европейская культура несла индивидуализм и уважение своего физического естества, и «институты красоты» пришли к нам именно оттуда.

Нуждались ли петербуржцы в специальной «культуре тела»? По мнению директора открывшегося заведения доктора А.Л. Круазье, несомненно да. «Главный дефект интеллигента-петербуржца – его „животик”. Нигде нет такого большого количества мужчин с животиками, как в Петербурге. И странно, и смешно, что некоторые гордятся своими животами, как когда-то русские бояре гордились своими длинными бородами», – замечал Круазье.

В то же время, по его убеждению, среди простого народа в России гораздо больше красивых, здоровых с виду, хорошо сложенных мужчин, чем во многих странах Европы, где ему довелось побывать. И это несмотря на почти полное равнодушие к занятию гимнастикой и спортом! «В Швеции, где на гимнастику смотрят как на государственную необходимость, где гимнастика и некоторые виды спорта, как всеобщая грамотность, для всех обязательны, все-таки куда меньше красивых в смысле стройности и здорового вида мужчин», – признавался Круазье.

Посетители заведения А.Л. Круазье. Петербург, 1913 г. Фотограф Карл Булла

Гимнастике доктор придавал большое значение, а потому включил ее в программу своего института. Как гласила реклама, в заведении широко применялись различные процедуры с использованием горячей и холодной воды, пара, душа, массажа. Все это имело задачей «при условии строгой гигиены и комфорта индивидуальное развитие мускулатуры тела согласно нормам красоты и силы», а также исправление физических «недочетов», как то: полноты, исхудания, дряблости и сутуловатости.

«Из рыхлой, отяжелевшей, толстой фигуры петербуржца предприимчивое учреждение будет производить Аполлонов Бельведерских, и в самый кратчайший срок», – с иронией писали столичные журналисты. Действительно, «ясные и положительные результаты» гарантировались после 26 уроков. При этом институт работал с 9 утра до 10 часов вечера, а находился он в самом центре города, на Троицкой ул. (ныне – ул. Рубинштейна), 15-17.

Впрочем, не все однозначно восприняли появление в Петербурге этого нового заведения. «Петербургская газета» провела даже анкетирование известных в столице дам – деятелей культуры, предложив им ответить на вопрос: что делает мужчину красивым?

Как выяснилось из ответов, мужская красота не всегда может служить залогом успеха. «Мужчина должен был джентльменом. В этом его красота», – заявила популярная артистка театра «Палас» Кавецкая. А вот мнение актрисы театра «Пассаж» В.И. Пионтковской: «По-моему, только выдержка и элегантность делают мужчину красивым. Красивых мужчин в общепринятом смысле в Петербурге один на тысячу».

«Лично я не признаю специальной мужской красоты, – признавалось артистка Императорского балета М.М. Петипа. – Я ценю в мужчине больше качества его характера: благородство, характер, сильную волю, мужество. Эти качества и некрасивого мужчину делают красивым, независимо от того, „культивирует” он свое тело гимнастикой и спортом или нет…»

Проводились в Петербурге и конкурсы «мужской красоты» – по аналогии с существовавшими уже тогда конкурсами женской красоты. Кстати, первый в России конкурс красоты (естественно, женской!) состоялся именно в Петербурге – в Михайловском манеже. Проходил он 7 декабря (24 ноября) 1901 г. и назывался «Вечер в Спа» – по имени знаменитого французского курорта, где с конца XIX в. устраивались конкурсы красоты. Итак, 14 марта 1908 г. в Михайловском манеже состоялся «Международный конкурс красоты мужского сложения». «Подобного рода конкурсы устраивались в Петербурге уже два раза и каждый раз привлекали массу участвующих», – сообщалось в «Биржевых ведомостях».

В преддверии конкурса «Петербургская газета» весьма скептически замечала: «Мужчины стали конкурировать с женщинами. Бывали конкурсы женской красоты. Появились конкурсы красоты мужского телосложения. При участии „профессионалов” и „любителей”. Любителей чего? Демонстрировать свои телеса?»

Тем не менее в жюри конкурса вошли известные и авторитетные деятели искусства: художники Франц Рубо – автор трех знаменитых панорам, Николай Бодаревский, художник и архитектор Альфред Парланд, финский художник Эрик Тавашерна, артисты императорских театров Ге, Анчаров и Петровский, а также «представители прессы, медицины и спорта». Все они расположились около арены за двумя столами.

Формой одежды конкурсантов являлось трико – «короткое без фуфайки». «Длинной красивой вереницей продефилировали перед публикой 27 участников конкурса, – описывал церемонию репортер «Биржевых ведомостей». – Среди них много борцов-профессионалов и любителей. Затем каждый из участвующих демонстрировал перед членами жюри и публикой свою маскулатуру. Сын художника Мясоедов, обладая почти классическими торсом и головой, позировал, изображая античные фигуры. Освещенный сверху электричеством, он выглядел весьма эффектно. Между прочим, изъявили свое согласие принять участие в конкурсе два негра – Мурзук и Вилли Чезе, но, увидя, что надо позировать перед публикой, да еще без фуфаек, застыдились и отказались выйти на арену». Столичные репортеры с иронией писали: «Публика осталась совершенно разочарованной. Такие конкурсы красоты можно устраивать ежедневно и даже ежечасно».

При подсчете голосов мнения жюри разделились: художники посчитали, что любимец публики Мясоедов сложен не совсем гармонично да притом имеет «кривой бок», а потому отдали свои голоса другому участнику конкурса – Кавсадзе, «обладавшему красивыми ногами и головой».