«Не зря говорят, каков поп, таков приход!» – сделал он выводи решил поискать другую церковь, где и батюшка, и его паства праведностьюотличаются. Уж там-то точно на него благодать Господня снизойдет!

Село с действующей церковью находилось в сорока километрахот деревни, где он жил. Но Габриель не поленился, поехал. А когда явился вхрам, узнал, что батюшка местного прихода перешел в мир иной. Его как раз котпеванию готовили, и между делом церковные служители обсуждали личностьпреемника. Габриель стал невольным свидетелем этого. И выяснил, что новыйбатюшка прибудет к месту службы послезавтрашним утренним поездом и встречатьего будет один из имеющих машину верующих.

«Вот он, мой шанс! – осенило Габриеля. – Как же яраньше не догадался, что нет лучше службы, чем служба в храме! Так я и к Богуближе буду, и людей на путь истинный наставлю…»

Когда пришел день «Ч», Габриель доехал до предыдущейстанции, сел в поезд. Нового батюшку он нашел быстро. Тот сидел на боковомместе в плацкартном вагоне. В рясе. Ему было чуть больше двадцати. Бородка –жидкая. Взгляд – наивный. Тело – несформировавшееся. Ну какой из этого мальцабожий служитель?

Сам Габриель был не намного взрослее будущего батюшки, ноимел основания думать, что морально старше его раз в пять. И уж конечно, большеподходит на роль духовного отца. И пусть семинарий он не заканчивал, разве вэтом дело? Главное – желание, стремление и истинная вера! Посему решилпоменяться с мальцом местами. И поскольку попенок добровольно на это несогласится, то единственный добиться своего способ – убийство. Габриель решилсяна него еще позавчера. Но сомнениями помучился. Не мог понять, грешное делозамыслил или нет. В конечном итоге пришел к выводу, что если и есть в нем грех,то не великий. «Пареньку в раю уже местечко приготовлено, пусть тудаотправляется, – подвел итог своим размышлениям Габриель. – А все егозаботы я на себя возьму! И уж послужу Богу получше, чем этот воробей…»

Улучив момент, когда батюшка отправился в туалет, онперехватил его и попросил выйти с ним в тамбур якобы для того, чтобы советаспросить. Тот, обрадовавшись, что его восприняли всерьез, потопал за Габриелем.

Когда двое молодых мужчин вышли в тамбур, один налетел на другого,схватил его за горло и стал душить. Этот способ умерщвления Габриель выбралнеспроста: во-первых, он был ему знаком, а во-вторых, сжимая человеческоегорло, не только видишь, как смерть завладевает телом, но и ощущаешь этоподушечками сомкнутых на шее больших пальцев. Ведь именно под ними сначалабешено бьется, затем затихает, а в конечном итоге замирает пульс…

Когда батюшка обмяк, Габриель быстро раздел его до трусов имайки. Затем молниеносно разоблачился сам. Свои штаны и ветровку он натянул на мертвеца,после чего скинул того с поезда. В кармане его потрепанных «техасов» лежалпаспорт на имя Гнатюка Виктора Тарасовича, то есть паспорт Габриеля. Себе же онвзял документ покойного. И ведь как удачно вышло! С батюшкой они были примерноодного возраста и имели отдаленное внешнее сходство. Цвет волос примерноодинаков, глаза и у того, и у другого темные, телосложение – субтильное. УГабриеля и бородка имелась. Погуще, чем у покойного батюшки, но это в глаза небросалось. В общем, подмены никто заметить не должен. А коли так, можно смеловыходить на нужной станции, вон она уже и показалась…

Быстро натянув на себя рясу и крест, Габриель вернулся ввагон, схватил принадлежащие батюшке вещи и заспешил к выходу. Люди, что сиделипоодаль, не заметили изменений во внешности попутчика. Они успели разглядетьтолько церковное одеяние, а до лица добраться времени не хватило – Габриель тутже покинул вагон.

Когда поезд остановился, Габриель вышел на перрон. К немуподлетел упитанный мужичок, поприветствовал, отобрал котомки и повел к своеймашине. Пока они добирались до села, он без умолку трещал, рассказывая опокойном батюшке и его прихожанах. Габриель внимательно слушал, понимая, чтоэто может пригодиться. А еще он понимал, что ему спешно надо учить молитвы иобряды. И тот факт, что у того, чье место он занял, в котомках было много книг(собственно, они и составляли основную часть багажа), очень его порадовал. Поприезде Габриель погрузится в их изучение и, если Бог даст, скроет ото всехсвою неученость. А уж если попадет по мелочи впросак, сошлется на волнение.Как-никак первая служба!

Но зря Габриель беспокоился. Все прошло как нельзя лучше. Наследующий день ему нужно было отстоять заутреню, и это оказалось деломнесложным. У покойного попенка в вещах обнаружились не только книги, но итетради с конспектами, и Габриелю не составило большого труда изучить по нимвсе премудрости проведения обрядов. Когда одной теории было недостаточно, онотправлялся в город, переодевался в мирское и ходил на службы в храмы.Перенимал опыт.

По прошествии трех месяцев Габриель уже чувствовал себя вцеркви как рыба в воде. Он мог провести любой обряд и прочитать на памятьмножество молитв. Он крестил, отпевал, венчал, исповедовал. Он истово постился(по сути, всю жизнь этим занимался, так что было несложно), не пил, несквернословил и всю свою зарплату отдавал в церковный фонд. Прихожане за этоего безмерно уважали. А он принимал в их жизни посильное участие. И не тольковыслушивал их исповеди и отпускал грехи, но и помогал действием.

Была среди прихожан одна немолодая женщина. Худая до такойстепени, что по ней можно было изучать строение скелета человека. Габриельдумал, ей лет шестьдесят. Оказалось – нет еще и сорока пяти. Она жила с больнымребенком, сыном тринадцати лет. Мальчик страдал ДЦП и был очень слабо развитумственно. Женщина, ее звали Анной Ситниковой, родила его вопреки советамврачей. И, не вняв их же уговорам, оставила сына у себя, тогда как ейнастоятельно рекомендовали отдать его в дом инвалидов.

Дело в том, что, когда Анна забеременела, ее муж попал подсуд. Его обвинили (как потом оказалось, ложно) в изнасиловании и убийстве двухженщин. Ситников был в своей невиновности уверен, его супруга тоже, но когдасудья огласил приговор: пятнадцать лет строгого режима, они поняли, что однойих уверенности мало. Анна подала апелляцию, решив до конца бороться за мужа, носам он уже не имел сил к этому и посчитал за лучшее покончить с собой. Чтоб немучиться самому, а главное – не мучить жену… Зачем ей такое наказание, какпятнадцатилетнее ожидание супруга? Все эти мытарства: передачки, редкиесвиданки, воздержание? Пусть уж лучше похоронит мужа и начнет новую жизнь сдругим человеком (Аня была очень хороша собой, умна, мила и домовита), на которомне будет стоять клейма убийцы…

В общем, Ситников умудрился сплести из рванья веревку иповеситься.

Когда это случилось, Анна была на шестом месяце. И все пятьмесяцев до этого она только и делала, что нервничала. Да так, что один раз еедаже пришлось госпитализировать. Наблюдающие ее врачи советовали избавиться отребенка. Другого родить еще успеет, не старая, здоровая, а каким этотполучится, никто не знает… Вдруг неполноценный?

Но Аня наотрез отказалась от искусственных родов. Во-первых,ей было жаль малыша, ведь он уже почти сформировался, а во-вторых, он былчастичкой горячо любимого мужа…