Аня родила. Мальчик оказался инвалидом. Возможно, причинойэтому была вовсе не сопровождающая беременность нервотрепка, но факт оставалсяфактом: ребенок – калека! Аня все равно забрала его домой. Назвала Лешей, вчесть отца. И приготовилась бороться за его здоровье точно так, как до этогодобивалась свободы его отца…

Но опять потерпела фиаско.

Алексея Алексеевича невозможно было вылечить. Тут уж как нистарайся, а результат один: мальчик никогда не пойдет и не сможет рассуждатьздраво. Аня была вынуждена всю себя посвятить сыну. Она носила его на руках подому, купала, кормила, возила гулять. И так из года в год. Врачи говорили, чтотакие дети долго не живут. А Леша жил! В тринадцать лет это был уже оченькрупный подросток. Пусть худой, но высокий, ширококостный, и мать оченьуставала, перетаскивая его с кровати на горшок или в коляску. Он постоянноплакал, и это утомляло еще больше… А еще он требовал есть. Ежечасно! Если недавали, стучал пятками по матрасу и выл…

Односельчане Аню жалели. Все судачили, что взвалила на себяона ношу тяжеленную и тащит ее много лет не жалуясь. Она и вправду нежаловалась. Смиренно принимала все тяготы. Даже на исповеди только терпения уБога просила, а никак не избавления от мученической доли своей. Габриель,выслушивая ее, только диву давался. Откуда у женщины столько сил? Вон высохлався, обессилела, ни единого просвета в жизни, сплошные заботы об инвалиде,постоянная нехватка денег, никаких развлечений, одни обязанности, а держится…

Святая женщина!

И решил Габриель Анне помочь. Облегчить ее участь. Он также, как и остальные, считал, что, умри Алешка, мать вздохнет свободно. Поэтомукак-то вечером, когда Анна отлучилась подоить козу, Габриель проник в дом изадушил мальчишку. Просто взял подушку, положил тому на лицо и надавил. Попрошествии двух минут стало ясно, что Алеша умер и Анна свободна.

С чувством исполненного долга Габриель покинул ее дом.

А утром ему сообщили о том, что Анна убивается, рвет на себеволосы и хулит Бога за то, что он отнял у нее единственную отраду. Бабки,сообщившие батюшке эту новость, просили его сходить к женщине и вразумить ее.Габриель пошел. И долго говорил с ней, пытаясь донести до Анны мысль, что Господьизбавил ее от страданий. Но та не слушала. Захлебываясь слезами, она кричала отом, что Алешенька был ее счастьем, а не наказанием. И пусть это счастьедавалось ей с трудом, это не имеет значения. Она любила сына и мечтала, чтобыон прожил как можно дольше.

Похоронив мальчика, Анна замкнулась. Она свела к минимумуобщение с односельчанами и в церковь ходить совсем перестала. И вскоре заживосгорела в собственном доме. Никто из односельчан не знал, случайно ливозгорание произошло или Анна сама пожар устроила.

После этого случая Габриель помог еще одной прихожанке.

Ее звали Виолой. Необычное имя чрезвычайно ей шло, хотядевушка и не походила на ту рисованную блондинку, которая украшает судочки сплавленым сыром. У Виолы были светло-каштановые волосы, ореховые глаза исмуглая кожа. И она не являлась образцом стройности. Пухлая, невысокая, вся вмилых ямочках и складочках. Аппетитная, уютная, очаровательная, Виола походилана плюшевую игрушку, которую хочется мять в руках и целовать. За девушкойходили толпы поклонников. Это, естественно, вызывало недоумение у некоторых ееровесниц, более ярких и стройных, а вот Габриель прекрасно понимал тех парней,которые не отводили от Виолы взгляда. В этой девушке было столькоженственности, столько мягкости, столько скрытой сексуальности, что при виде ееу мужчин замирало сердце и в роли супруги они хотели видеть только Виолу. Глядяна эту очаровательную симпапушку, можно было не сомневаться, что из нее выйдетотличная жена и мать…

Но, несмотря на это, Виола в свои двадцать семь была незамужем.

И в этом виновата была ее мать Полина. Женщине перевалилоуже за семьдесят. Тучная, высокая, с больными ногами и сердцем, она еле-елепередвигалась по дому, но стоило дочери куда-то уйти, Полина покидала жилище,вставала у калитки и начинала орать на всю улицу: «Шлюху мою не видели?Ушлепала три часа назад, и ее все нет! Мать голодная сидит, а ей все нипочем!Шляется и даже не вспоминает, что та, которая ее в муках родила, не кормлена…»

На самом деле Виола никогда не оставляла мать дольше чем начас. Она и рада была бы, да та такие концерты закатывала, что было стыдно передодносельчанами. Пришлось девушке надомной работой заниматься: изготавливать избисера бусы и сдавать их оптом в областной Дом народного творчества. И кормила онаматушку свою исправно: четыре раза в день. Но та сытости не знала, поэтомутребовала пищи постоянно. А вот что Полина дочь в муках родила, было сущейправдой. Вышла замуж она очень поздно, за мужчину младше себя на десять лет. Ондетей не очень хотел, но Полина, которой уже исполнилось сорок два, мечтала оматеринстве, да и супруга молодого нужно было как-то к себе привязать.Забеременела. Трудно отходила положенные девять месяцев, а когда срок пришел,поехала рожать. Но девчушка такой крупной оказалась, что Полина никак ее изсебя вытолкнуть не могла. Когда сие событие все же свершилось, у мамочкиначалось сильнейшее кровотечение, которое не удалось остановить, и ей удалилиматку. После этого от Полины ушел муж. Друзья ему нашептали, что женщина,лишенная главного – половой принадлежности, перестает исправно функционировать.«На черта тебя фригидная баба? – вопрошали они. – Да еще и старуха?Ты себе получше найдешь!» Тот с друзьями согласился и ушел из семьи, а в скоромвремени нашел себе женщину и переехал с ней сначала в другое село, затем – вдругую область, а чуть позже в соседнюю республику. Так осталась Полина и безмужа, и без алиментов.

Растила она дочь одна. Было трудно. Особенно в первые годы,когда девочка часто хворала, а поддержки ждать было неоткуда. Но даже когдаВиола подросла, Полина все равно не могла расслабиться. В дочь она вложила всюсвою душу, поэтому не хотела пустить ее жизнь на самотек. Тем более что Виолаявно пошла в отца. Уродилась легкомысленной, необязательной, шебутной и, что грехатаить, морально неустойчивой. Полина видела, как на нее смотрят парни, ипонимала, что дыма без огня не бывает. Значит, ее девочка дает им повод, разони так на нее пялятся. А уж если в дом приходят якобы за тем, чтоб сводить еена дискотеку, значит, Виолка им дала надежду на более интимное свидание. Нет,не для того Полина свою девочку в муках рожала, чтоб она по рукам пошла! Незатем в строгости воспитывала и в церковь с младых ногтей водила и блюла ее…

В общем, у бедной Виолы жизни не было никакой. Перезревалплод сахарный, грозя в скором времени упасть с ветки. Габриель долго наблюдалза этим, пока к Виоле хороший парень не посватался. Был он из приезжих. Леттридцати. Видный, серьезный, холостой. Имел в одном из крупных городов квартируи небольшой, но успешный бизнес. Стал он к Виоле захаживать, а незадолго доотъезда предложение сделал. Девушка с радостью согласилась, да только мать,узнав об этом, скандал устроила. «Не пойдешь за этого заезжего! – оралаона на всю улицу. – Был бы достойный, благословила бы, а этот ушлепок тебянесчастной сделает! Вижу я, что у него на уме… Не для того я тебя в мукахрожала…» И далее по тексту.