– Я исчерпала все кредитные лимиты. Поэтому расплатилась наличными. – Я поставила локти на стол, прикрыв ладонями глаза. – Меня ничего не связывает с этим номером.

– Ты что, не смотришь «Закон и порядок»? Они умеют отслеживать местоположение этих штук!

– Только до ближайшей вышки.

– И насколько она близко к нам?

– Не знаю… в нескольких милях, наверное?

– По мне – слишком близко.

Ника встала со стула. Я вскинула голову, когда она бросила мой телефон на разделочную доску. Она достала из ящика металлический молоток для отбивания мяса и замахнулась.

– Стой! – я выхватила телефон прежде, чем она успела его разбить. Повернувшись к ней спиной, я пролистала контакты. Вероника, стоя на цыпочках, заглянула через мое плечо, пока я копировала номер Джулиана на стикер из блока для заметок.

– Просто друг, ага?

– Он адвокат, – сказала я, засовывая липкую страницу в карман. – Он может пригодиться.

– Он слишком молодой, чтобы быть адвокатом.

– Он общественный защитник, – уточнила я. – Или, по крайней мере, станет им. Однажды. Когда закончит университет.

– Не-а, – Ника отмела эту идею, гротескно покачав головой. – Если нас поймают, мы не станем нанимать в адвокаты гламурную модель для демонстрации нижнего белья. Чтобы не сесть в тюрьму, я предпочту старого белого чувака с запонками и «Ролексом». Вроде адвоката твоего бывшего.

– Адвокат моего бывшего не старый. Он всего на три года старше меня. И он берет двести долларов в час.

– Если мы убьем Андрея Боровкова, мы сможем себе это позволить. – Я бросила на нее язвительный взгляд. – Где ты вообще с ним познакомилась?

– С Боровковым?

– Нет, – сказала она, выхватывая у меня телефон. – С Джулианом Бейкером.

В ожидании ответа она барабанила ногтями по столешнице.

– Он бармен в «Лаше», – призналась я, – в тот вечер, когда я похитила Харриса, была его смена.

– Так он тот самый бармен? Из твоего романа? Ты совсем с ума сошла! – прошипела она, бурно жестикулируя. – Ты не должна хранить его телефонный номер! Что, если он тебя сдаст?

– Он даже не знает, кто я! На мне был парик блондинки, и я назвалась не своим именем. Он думает, что я агент по недвижимости и меня зовут Тереза.

Повисла тишина. Вероника с открытым ртом уставилась на меня. Смех заклокотал у нее в горле и вырвался наружу, превратившись в гогот. Я тоже начала смеяться.

– Врешь!

– Не вру!

Качая головой, она пересекла кухню и наполнила вином два бокала. Она протянула мне бокал и, потягивая из своего, наблюдала за мной с тем же весельем в глазах, с каким она обычно смотрела на моих детей.

– Он тебе понравился, да?

Я прислонилась к столешнице рядом с ней, в основном потому, что мне не хотелось смотреть ей в глаза. Я сделала большой глоток; мне казалось, ответ очевиден.

Ника осушила бокал. Поставив его, она положила руку мне на плечо.

– Ты ведь знаешь, что не должна звонить ему? Если он узнает, кто ты на самом деле, он разнесет твое алиби вдребезги. Ты сама сказала. Мы должны избавиться от всего, что может нас связать с Миклерами. – Я знала, что она права. И все же я не могла заставить себя избавиться от его номера. – Может, нам надо его убить и тогда он точно ничего не расскажет?

– Нет! – Я повернулась и посмотрела на нее. – Мы никого не убивали! И мы не станем никого убивать! Ни Андрея Боровкова. И уж точно не Джулиана. Это все. Сказочке конец.

Вероника рассмеялась, ее щеки раскраснелись от вина.

– Расслабься, я пошутила!

Я вскрыла телефон и швырнула симку в раковину, в измельчитель мусора. Полилась вода, смех Ники утих, я щелкнула выключателем. От неожиданного скрежета металла о металл мы обе вздрогнули. Звук пробрал меня до костей, вызвав дрожь, и то последнее, что связывало нас с Патрисией, прозвенело и ушло в канализацию.

Имея сестру-полицейского, я усвоила два очень важных урока. Во-первых, практически любого человека можно найти в интернете. Во-вторых, если ты совершаешь преступление дома, тебя поймают скорее, чем если ты совершишь его у всех на виду.

Вот почему я совершала свое в местной библиотеке.

Стивен забрал детей на выходные, а Ника дома готовилась к экзамену по бухгалтерскому учету. Я почти не соврала ей, когда сказала, что иду в библиотеку искать информацию для книги. Надо выяснить, куда делась Патрисия, а иначе откуда мне знать, что писать в следующей главе моего детектива?

Я заняла самое дальнее рабочее место в конце зала и открыла браузер. Затем набрала «Патрисия Миклер» и стала прочесывать сайты социальных сетей и телефонные справочники в поисках любой информации о ней: места, где она жила, близкие люди, места, где она часто бывала… Еще и часа не прошло, а я уже зевала, ни на шаг не приблизившись к ответу. На фоне образа жизни Патрисии мой выглядел чуть ли не гламурным. Она редко выходила из дома – бывала только в офисе, в приюте для домашних животных, где волонтерила, и на еженедельных занятиях пилатесом, о которых упомянула на встрече в «Панере». По всей видимости, у нее было еще меньше друзей, чем у меня. В профиле Патрисии было больше животных, чем людей; имелось единственное групповое фото – волонтеров приюта, сделанное месяц назад на мероприятии по поводу «усыновления». Патрисия, явно самая старшая на снимке, обнимала дворнягу по кличке Пират, как гласила надпись под фотографией. Морда дворняги была вся белая, за исключением черного пятна вокруг одного глаза. Рядом с Патрисией молодой кудрявый волонтер – Аарон – держал собаку из этого же помета по кличке Молли.

Я заглянула в список друзей, поискала среди них лица волонтеров с фото, но не нашла ни одного совпадения. Было похоже, что Патрисия не общалась с ними за стенами приюта.

Полагаю, здесь нечему было удивляться – остальные волонтеры были молодые, скорее всего, еще студенты, а Патрисия, которую выдавали морщинки возле губ и круги под глазами, выделялась на фоне их юных свежих лиц как бельмо на глазу. Возможно, именно по этой причине она решила отгородиться от этой части своей жизни. Но все же на этой фотографии Патрисия выглядела гораздо моложе той уставшей, сломленной женщины, которую я встретила в «Панере». Она выглядела счастливой и расслабленной. Так, будто это место было ее домом, а животные – семьей.

Согласно общедоступным документам, Патрисия была единственным ребенком в семье, ее родители уже умерли. Из ее страниц в социальных сетях я выяснила, что они с Харрисом познакомились в Школе бизнеса МакДоноу Университета Джорджтауна, что означало, что она всю свою жизнь прожила в радиусе четырех миль от Вашингтона. Я не могла себе представить, что Патрисия обналичила деньги и в одиночку покинула город, чтобы начать новую жизнь в другом месте. Она казалась слишком робкой, чтобы решиться на такой смелый шаг. Может быть, она, растерянная и напуганная, просто заперлась в номере какого-нибудь отеля, в ужасе от того, что сделала. Или она боялась людей, с которыми связался Харрис. И если так, то где бы она ни пряталась, полиция скоро ее найдет. А когда найдет, начнет задавать вопросы. И эти вопросы неизбежно приведут ко мне. Она заплатила мне за работу. И я сказала ей, что я все сделала. С точки зрения полиции можно будет открыть и тут же закрыть дело. Мой единственный шанс – найти ее первой и объяснить, что случилось.