Затем на его стул. Затем на барную стойку – девушка, обслуживающая нас, быстро совала хозяину мешок. Она обернулась, обвела взглядом зал и, заметив меня, послала воздушный поцелуй.

Я покачал головой и встал. Ясно.

– Не оставляем его.

Но во дворе Александра не было. Как и сзади таверны. Как и за калиткой. Эжен встревоженно звал его, но нам никто не отвечал. Я присел и присмотрелся к следам. И увиденное мне не понравилось.

– Насильно не тащили. Шел сам. Но… очень странные следы. Как будто идет во сне. Идем.

Я уверенно повел нас к лесу. Было тихо. Иногда слышалось уханье совоглазых. Я осторожно отгибал ветки кустов. Эжен шел за мной, громко топая. Мы вышли к краю небольшой поляны. Александр, покачиваясь, стоял в изумрудной траве всего в трех шагах от нас.

– Лиш… – начал говорить я, но Эжен закрыл мне рот и показал пальцем на что-то левее.

В воздухе, вибрируя крыльями, висел артам. Он слегка подсвечивался. И медленно приближался к Александру. Его огромный раззявленный рот был полон острых зубов-иголок. Вязкая черная слизь стекала из пустых глазниц. Я схватился за кинжал.

– Их трое, – шепнул Эжен. – Один приманивает, и два других заваливают. У них не очень хороший слух, и вообще отсутствует зрение, но прекрасное обоняние. И нас не почуяли только потому, что ветер в нашу сторону.

Двух я видел. Один из них был слева, другой, замерцав, показался прямо в пяти шагах от Александра. Тот, как зачарованный, протянул к нему руку. Но где третий?

Что-то капнуло на меня сверху. Я замер. Инстинкты велели мне бежать. Артам приближался к Александру. Он уже был в двух шагах от него. Эжен сжал мое плечо два раза.

Я резко бросил кинжал и кувыркнулся назад, с силой выбрасывая ноги. Послышался визг – совсем близко ко мне, – и вой – там. Кинжал попал в артама. Одновременно с этим Эжен сбил Александра и покатился с ним по траве. Злющий артам клацнул зубами всего в сантиметре от них и пролетел мимо.

Я оказался один на один с раздраженным артамом. Он был не больше кошки, но длинные конечности с острыми когтями и зубы-иголки в огромной пасти способны были разорвать человека за считанные мгновения.

Артам принюхался и, зашипев, рванул на меня. Первый удар я отбил, как и второй. Слышались крик Эжена и визг артама – там. Здесь – нет. Мой артам исчез.

Вместо него я увидел Шо. Он, смеясь, шел ко мне, и я не мог тронуть моего братишку. Мой братишка был самым дорогим и ценным человеком. Мой братишка был всегда рад мне. Мой братишка был жив. Я протянул руки, чтобы обнять его. Глаза обожгло неожиданными слезами, и я сказал:

– Шо…

Он ответно протянул ко мне руки, нежно улыбнулся и закричал, завопил леденящим душу голосом. Его рот растянулся, обнажив тысячи зубов-иголок, и Шо упал вперед.

А наваждение исчезло. Из спины артама торчал мой кинжал, позади него, тяжело дыша, стоял Александр. Эжен склонился над другой мертвой тварью.

– Что ты увидел? – спросил Александр.

– А ты? – слабо улыбнулся я.

Александр поморщился.

– Самого дорогого человека.

– И я.

– Не хотелось бы прерывать вашу беседу, нарушители порядка, но если мы не вернемся до рассвета, то нас хватятся. – Эжен деловито осмотрел тварь и попинал носком ботинка.

– А ты-то как смог устоять?

Эжен нервно захихикал:

– Да он начал показывать всех подряд – от моей собаки до бабули.

Александр склонился над существом и, помолчав, сказал:

– А что привело этих тварей так близко к Бастарии? Последнее сожжение было только три года назад.

Я не знал. И это действительно было странно.

Глава 17

Не внешние войны терзали Таррванию, а войны внутренние. Каждый из домов хотел возвыситься, но только дом Фуркаго смог остаться у власти на протяжении вот уже двух тысяч лет. А дом Мораладье поддерживал любое решение императора.

Керрик, главный армиртор Бастарии. «Хроники Таррвании», том X

Эжен

– Доброе утро, Элли.

– Эжен, приветствую! – ответила страж, шедшая навстречу.

Губы сами растянулись в приветливой улыбке. День обещал быть замечательным. Оставалось только быстро забрать товар у онемасов, и можно было возвращаться к слежке за Александром.

Онемасы в определенный день привозили нам травы из списка старшины – такова была плата за отсрочку сожжения их земель. Проступков на их счету было достаточно, но они умело уходили от ответственности. А поскольку эти травы росли только на их землях и собрать их могли только онемасы— без природной магии это сделать было невозможно, – то и старшина закрывал глаза на их проступки.

Я до сих пор не мог отойти от вчерашнего вечера. Опасно было выходить из крепости. Опасно было подкупать часовых! И все закончилось, как я и предполагал, еще одной опасностью.

Но неужели он наладил сбыт и в деревне?

Никто не смог избежать хитроумных сетей Александра. Даже я.

Александр вел… хм… торговлю со стражами. Зелья, разные зелья, каких только зелий он не продавал! Завел дружбу с Мастином! А это и вовсе нонсенс! Чтобы тот так легко пошел на контакт и захотел изготавливать ему сыворотку договора.

Сыворотка договора страшна, но страшнее ее владелец. Всего один правильный вопрос, и…

Много ли тот успел выведать? Вроде совсем немного.

Но что, если… да брось, Эжен, Александр не умеет задавать вопросы.

Я прервал поток мыслей и заставил себя сосредоточиться – скоро гонг пробьет один раз. Солнце почти взошло, Иниго и Александр должны были как раз возвращаться в комнату. И если я не хотел получить по голове от старших стражей и встать на отработку вне очереди, то должен был поспешить забрать товар.

С еще влажных волос скользнула капля и прокатилась по стеклам очков. Я вздохнул и остановился. Вытащил футляр из кармана и, слегка дохнув на очки, быстро протер их мягкой тряпочкой. Поднял и подставил их под свет факела: тот отразился от кристально чистых и гладких стекол, а я, прищурившись, увидел сквозь стекла силуэт. Надел очки и… оторопел.

Она была прекрасна.

Распущенные пепельные волосы, абсолютно прямые. Черное в пол платье, выглядывающие носки коричневых кожаных сапог. Взгляд устремился к лицу и замер на четко очерченной линии губ… Затем усилием воли я заставил себя поглядеть выше: глаза, хищно и остро глядящие прямо в душу, сверкнули желтым блеском. Взгляд мой снова метнулся к губам.

Я не заметил, как, погрузившись в собственные мысли, дошел уже до бокового входа крепости, миновав и коридор, и лестницу. И она стояла там.

– Ты кто? – глуповато ляпнул я и почувствовал, что кончики ушей