Ну что ж. Тогда придется рискнуть.

Черноволосый, крепко скроенный кадет решил так же и ринулся на меня с криком. Адреналин взревел в крови – я подпустил его максимально близко, а затем уставшее тело совершило ошибку – ногу схватило судорогой, и я с воплем осел на землю, не выпуская из рук меч. Мой противник с победным кличем занес надо мной клинок и… отшатнулся: ему в глаза попала грязь, которую я сгреб украдкой. Секундного замешательства хватило, чтобы выбить из его рук меч и сделать подсечку – он рухнул на землю.

Якобы уставшее тело и якобы судорога – он клюнул на мою приманку.

Острие меча прижалось к его горлу.

– Сдаешься?

Кадеты победно взревели. Присутствующие стражи и наставники одарили меня редкими хлопками. Старшина молчал, но поднял руку, что означало конец поединка.

Это были последний бой и последнее испытание из трех – через две недели я стану стражем.

Спустя три года тяжелого и, без сомнений, опасного обучения мастерству стражей.

Нас было тридцать два человека на первом году обучения. Восемь команд. А осталось двенадцать человек. Четыре брайси, четыре хайфо и четыре армиртора.

Я узнал, что только члены высокопоставленных семей Таррвании становились кандидатами в стражи. Эжен рассказал, как это происходит: одна семья и две ветви. Портал существовал уже не одну тысячу лет, орден стражей появился вместе с Порталом. И отслужившие в рядах стражей уходили на ту сторону. Или оставались в одной из трех крепостей без права завести семью и детей. Бастария была самой древней из них. Эти семьи были расселены по всей планете – таррванийцев нельзя было отличить от обычных людей. Но сами таррванийцы никогда не забывали про свою родину. Их всегда тянуло обратно, на ту сторону. И рожденных на Земле тоже.

Первый год нас муштровали, заставляли пройти базовую воинскую подготовку и выучиться действовать в команде. Наставники и старшие стражи были всегда безучастны. Устав вдалбливался денно и нощно, армирторы углублялись в историю, брайси отрабатывали приемы, хайфо торчали в проклятой Северной башне и изучали травничество и ядоварение. Ослушания никто не терпел. Для особо дерзких существовали тяжелые отработки.

На первом году обучения погибло пять кадетов.

На второй год прибавилось ориентирование на местности, тренировки увеличились по времени. Всем армирторам стали доступны запретные книги.

Всем, кроме меня. Меня словно огораживали от получения знания. И я был самым слабым кадетом-армиртором, чем выводил из себя командира Кристен, которая тряслась за каждый балл.

Самый слабый кадет – так считали мой наставник и приставленный младший страж-армиртор. Но на втором году я добрался до этих полок. Не без помощи Мастина, конечно. Единственные недоступные для меня книги были в личной библиотеке наставника – в его кабинете, под стеклом и на замке. А кабинет день и ночь охранялся старшими стражами. Их подкупить мне не удалось.

На втором году обучения погибло еще шесть кадетов.

На третьем году обучения мы повстречались с существами. Я помнил, как Костераль сжег их, когда мы только прибыли в Бастарию. Но на третьем году нас отправили сражаться против неразумных существ и учили общению с разумными расами. Кира пропадала на островах вместе с Элли: там у них были особые практики по травоварению, а Элли взяла над ней шефство, как над самой способной ученицей. Эжен все чаще уезжал в дальние поездки. Я же смиренно протирал тряпочкой книги в библиотеке и добывал нужные мне сведения.

На третьем году погибло еще семь кадетов: двое не выдержали встречи с существами, трое попытались сбежать и пропали в лесах, а еще двое не справились с практиками хайфо.

Про своих родителей я так ничего и не узнал.

«Твои родители здесь» – эти слова постоянно крутились в голове. Но никаких зацепок. Ни кто я, ни какому роду принадлежу. Ни-че-го.

Все родословные были мной изучены. Все. Но ни одного похожего на меня портрета, ни одного родственника или…

Однако и это также могла быть просто уловка.

С каждым прожитым здесь годом я все больше убеждался, что идея остаться была слишком необдуманной. С другой стороны, я не знал, как попасть на ту сторону. Ни в каких источниках не было указано, где находится Портал. И я подозревал, что именно эта информация спрятана в кабинете наставника.

Эжен с воплем подскочил ко мне и крепко обнял:

– Мы прошли! Прошли!

Я с трудом выбрался из его объятий. Осталось дождаться Иниго – он о чем-то разговаривал с сестрой возле старшины, – и мы получим свободу на целых три дня. Гулко стучащее сердце постепенно успокаивалось.

Свобода. Ее становилось все меньше.

Я бросил взгляд на стену – там опять маячил силуэт Дэниела. Но, как обычно, его видел только я.

Я подавил желание упасть прямо на кровать и пошел в душ смыть пот, грязь и кровь. Иниго спокойно снимал форму, а вот как раз Эжен со стоном повалился на кровать.

Выйдя из душа, я заметил Бо, стоящую рядом с комодом: она ставила на него поднос с графином и лимонами. На подносе еще лежала небольшая стопка бумаг. Улыбнувшись, Бо аккуратно написала что-то в блокнотике и протянула его мне:

«Тебя ожидает Мастин, у него некоторые трудности с рецептом».

В ответ я протянул Бо хурмансы из вазы – она всегда радовалась засахаренным фруктам. Я понемногу выторговывал их у местных, когда удавалось улизнуть из крепости. Бо просияла и благодарно кивнула.

Я резко сел на кровать. Иниго вопросительно посмотрел на меня. Через две недели мы станем полноценными стражами и отправимся на корабле через Арридтское море к Сожженным землям.

Меня будоражила сама мысль о том, что скоро я смогу ступить на эту землю. На землю, куда меня и тянуло, и отвращало.

Человеку рациональному нелегко было бы принять происходящее вокруг. Но мне понадобилось полгода, чтобы смириться и осознать, что все происходящее реально и я как-то замешан во всем этом.

И каким-то образом замешан он – Дэниел.

Преследующий меня, словно призрак.

* * *

Я прошел через первый кабинет Мастина, зашел за ширму и открыл еще одну дверь. Вся его лаборатория выглядела… почти нормально. Посередине стоял широкий деревянный стол. Что-то опять бурлило в одной из колб. На полу небрежно валялась стопка книг.

Я никак не мог привыкнуть к этой атмосфере: все почти современное, но вдруг вылезало что-то из Средневековья. Точнее, соотношение было где-то шестьдесят на сорок. А чем дальше было от Бастарии и ближе к Сожженным землям и империи, тем больше это соотношение перевешивало в сторону Средневековья.

Но на