Она показалась ему удивительной. Белокурая, синеглазая, с робкой улыбкой на пухлых губах, словно маленькое чудо, но этот ее взгляд он счел иллюзией, назвал своей выдумкой и поспешил продолжить путь, вот только ангельское создание в строгой сутане действительно смотрело на него, не понимая, что такие как он избегают женских глаз далеко не просто так. Впрочем, сейчас Стена волновало совсем другое.

− О чем же вы хотели поговорить? − поинтересовался Дилан. − У вас есть повреждения после битвы в столице?

− Нет, у меня было только истощение, симптомов которого я давно уже не чувствую.

− Это действительно удивительно, но зачем тогда вам я?

− Вы когда-нибудь работали с темными?

Дилан удивленно распахнул глаза.

− Видимо, нет, но, надеюсь, вы ничего против них не имеете?

− Речь о темном из ордена?

− Почти. Он не приносил клятву, но подписал договор о сотрудничестве и сражался как заклинатель с раннего детства. За то, что он маралью свой, я ручаюсь. − Понимая, что Дилан заинтересован, Стенет протянул ему документы: − Здесь значится имя Нор Селтос, но сейчас он Ричард Аврелар, мой приемный сын.

Дилан удивился еще больше, листая карту.

− Он не может ходить из-за повреждений, оставленных печатью изгнания, − продолжал Стен. − Он оборвал цикл и потому еще жив, однако процесс медленно продолжается, распространяясь по его нервам. Как мне сказали, его нервная система погибает под действием незавершенной печати.

− Я вижу, но мы не сможем восстановиться погибшую ткань и поставить его на ноги, − ответил врач, с восторгом изучая бумаги, очень радуясь чему-то совершенно новому.

− Я понимаю, но, быть может, есть способ замедлить процесс? В столице ему пророчили весьма короткую жизнь и страшную смерть.

− Да, я вижу, тут все написано, − пробормотал Дилан, а потом, подняв глаза, спросил: − Ему не помогли в столице, и вы думаете, что я здесь смогу ему помочь?

− У них там не горят глаза, − ответил Стен, вставая. − Вы просто подумайте, и если будут идеи, сообщайте мне.

Стен знал, что зажигает в этом человеке искру, и понимал, что эта искра может свершить чудо. Он даже жалел, что не догадался сразу пойти к этой страстной горячей личности.

Это было первое небольшое дело Стена, затем он отправился в боевой отдел, где тренировались, дежурили и готовились к миссиям боевые команды его города. Ему нужен был один из них, самый лучший, по его мнению.

− О, Стенет, − приветствовал его этот самый лучший, усмехаясь, − пришел узнать о сыне?

− И это тоже, − спокойно ответил Стен. − Как он тут в мое отсутствие, ничего не натворил?

− Ох, сложный он. Слишком большого мнения о себе, благо он действительно способен на многое. Так-то все спокойно, но боюсь, с его гонором у него будут проблемы с командой.

− Значит они его чему-нибудь научат. Но вообще я хотел попросить взять меня в команду.

Воин пораженно уставился на начальника.

− Не смотри на меня так, Женд, меня отпустили из столицы завершать свои проекты только при условии, что я потом вернусь в боевой отряд, а я просидел в кабинете не один год.

Жендар Форс, знавший Стенета еще мальчишкой-послушником, присвистнул.

− Ну да, после того, что ты сделал, было бы глупо оспаривать твое право находиться в элите ордена.

Стен жалобно посмотрел на коллегу, будто умолял не иронизировать.

− Вообще-то ты совершил невозможное.

− Я сделал это случайно, благодаря большому везению, − пробормотал Стен. – Так ты возьмешь меня?

− Шутишь? Ты мой начальник, имеешь право делать, что захочешь.

− Ты меня не понял, Женд. Я прошусь под твое командование. Возьмешь ли ты меня в команду рядовым мечником?

− Рядовым? Стен, не смеши меня. Ты первоклассный боец, и там, куда ходят рядовые мечники, тебе даже меч не понадобится, но я буду звать тебя на все сложные случаи, раз уж ты хочешь практики.

− И на том спасибо.

− Кстати, видел перемены в статистике?

Стен кивнул:

− Повсеместно участились атаки Тьмы первого и второго класса, мы это даже обсуждали в столице, но пока сочли это эпизодической проблемой: системности у этих атак пока никто не выявил.

− Да какая там система? Просто Тьма становится сильнее, а мы остаемся на том же уровне уже много веков.

− Ну а что я могу сделать? – вздохнул Стен, пожимая плечами.

− Стать епископом или хотя бы паладином!

Женд был явно раздражен, словно собеседник относился к вопросу несерьезно.

− Почему я? – тут же спросил Стен, действительно не понимая.

− Если бы ты мог увидеть себя моими глазами, то сразу понял бы, что твое место не в этой дыре, да и оружие твое – не меч, − уже куда мягче проговорил опытный боец.

− Не меч? А что тогда?

− Твоя душа.

Рука Женда легко хлопнула Стенета по плечу.

− Ты сам и есть оружие, жаль, что ты этого еще не понял…

Стен действительно этого не понял и не мог понять, по крайней мере сейчас.

Стен начал свою настоящую деятельность.

Когда он обнажал меч и неспешно вырисовывал боевые формы, растягивая каждое идеально отточенное движение, его глаза сияли. За такими тренировками главы экзархата с восторгом наблюдали молодые мечники, послушники и даже простые люди.

За пять лет Стен изменился до неузнаваемости. Ему было теперь уже за сорок, но он, казалось, помолодел и ожил, только волосы стали совершенно седыми. Экзорцист отрастил их, собирал в хвост на затылке, а порой позволял этим белым прядям рассыпаться по широким плечам. Он совсем перестал пить, и возраст словно исчез с его лица.

Стен казался совсем молодым, особенно из-за блеска живых синих глаз. Только единичные морщины на лбу и в уголках губ напоминали о том, что юность прошла. Несмотря на это, в такой блистательной форме он не был никогда. Стоило ему взять в руки меч, как тут же сквозь сутану начинали читаться движения объемных мышц. Его показательные тренировки превратились в настоящее представление, на котором он переходил от медленных движений к внезапным скоростным финтам, а после резко замедлялся, поражая владением собственным телом. Это была основа боя всех экзорцистов. Нападения на Тьму должны были быть стремительными, настолько быстрыми, насколько только мог атаковать человек. Но когда меч поражал Тьму, экзорцист должен был замереть, замедлиться, сделать меч продолжением своей собственной души и нанести главный удар.