— Прицениваются, — нагнувшись, полушепотом сказал Александр.

— То есть как прицениваются?

— К мужикам. Высматривают, кого раскрутить можно. Ты что, не понял?

— Неужели проститутки?

Егор с интересом посмотрел на девушек.

— Нет. Это обыкновенные шлюшки. Такие будут трахаться за выпивку и обед, — произнося это, Александр заметил, как заблестели глаза друга. — Хочешь, их приглашу? — предложил он.

Егор вытряхнул из пачки сигарету и закурил. Вид женщин, легких и доступных, зажег в нем искру желания. Внешне стараясь сохранить спокойствие, он пожирал их глазами. Крепкие ноги, подтянутые животы, высокие налитые груди и округлые попки. Запах женского тела, теплого, мягкого и шелковистого, уже щекотал ноздри, дразня и маня. Доступность возбуждала еще сильнее. В ней было столько порочного. Сегодня. Здесь. Сейчас. Хватит воздержания! Довольно поститься, словно монаху. Нужно брать от жизни все самое лучшее и приятное. Ведь фортуна так изменчива. Не знаешь, что произойдет через час, сутки.

— О-о-о. — протянул Александр, весело подмигивая. — Ты сейчас похож на мартовского кота. Расслабься, братишка. Познакомить?

— Не знаю. — продолжал все еще сомневаться Егор. В нем животный инстинкт боролся с рассудительностью. В конце концов могучий инстинкт взял верх.

— Давай!

Пригладив пышные усы, Мельников поднялся со стула.

— Один момент.

Пока он вел переговоры с девицами, Егор залпом допил бокал пива. Прилив юношеского волнения пошел на спад. Неожиданно на ум пришла мысль: как выдерживают люди, обходящиеся без женщин годами, и что они чувствуют при виде аппетитно виляющей попки? Идиотская мысль, но она оказалась спасительной и отвлекла внимание.

Вскоре подошел Александр с девицами: блондинкой и стриженной под мальчика брюнеткой.

— Юля и Оля, — представил он их. — А это мой лучший друг и большой поклонник женского пола Егор. Правда, он немного стеснителен.

— Очень приятно, — улыбнулся Шувалов, метнув испепеляющий взгляд на Мельникова.

— Вы действительно такой. ну, любитель женщин? — кокетливо поинтересовалась голубоглазая блондинка в легком полупрозрачном сарафане.

Егор смутился.

— Да нет. Я не.

— Не больше, чем любой другой настоящий мужчина, — пришел на выручку Мельников. — Прошу к столу.

— Отодвинув стул, он, как истинный джентльмен, усадил Юлю рядом с собой. Не стой как истукан, поухаживай за Оленькой. Я вижу, ты ей понравился.

Спохватившись, Шувалов вскочил и суетливо помог девушке сесть. Разговор наладился быстро. Оля и Юля вели себя непринужденно, словно все были знакомы не несколько минут, а целую вечность. Сказывался солидный опыт общения с мужчинами. Оля выглядела несколько скромнее, Юля же, наоборот, щебетала без умолку.

Заказали вина, еще шашлыков, салатов с экстравагантными и многообещающими названиями. Девушки тут же набросились на еду, без стеснения расправляясь с бараниной и поглощая в огромных количествах сухое вино. Друзья, которые уже плотно пообедали, лишь наблюдали да с ленцой потягивали пиво.

— А почему твой друг такой молчаливый? — неожиданно спросила у Мельникова Ольга.

Тот незаметно подмигнул Егору, напустил на себя трагический вид и с грустью в голосе произнес:

— У него серьезные проблемы личного характера.

— Да? И какие?

— Ему изменила любимая девушка. Так сказать, предала, пока он был в рейсе.

С нескрываемым любопытством Ольга посмотрела на Егора, смущенного и раздосадованного неумеренной болтливостью товарища.

— Вот как?..

— Да, он ее очень любил, боготворил. В дороге только и было разговоров что про Катерину.

— Ее звали Катей? — спросила у Егора Ольга. — Она была очень красивой?

— Да, — сдавленно прошептал Шувалов. — Очень.

Но, как поется в песне, сердце красавиц склонно к измене, — продолжал Александр. — И вот в один прекрасный день он возвращается и застает ее в постели с каким-то хмырем. Теперь его сердце разбито, а на душе глубокая рана, которая кровоточит всякий раз, когда он встречается с женщиной. Особенно с красивой. Теперь вы понимаете, как сильно он нуждается в любви и ласке? — поинтересовался Мельников у девиц. Оля и Юля дружно кивнули, захваченные и растроганные душещипательным рассказом о преданной любви. Ведь сердце женщины — старой или молодой, уродливой или красавицы, монахини или проститутки — всегда неизменно реагирует на подобные истории. Эти девушки не были исключением. Александр оказался прав и безошибочно нашел к ним нужный подход. Теперь они обе глядели на Егора широкораскрытыми глазами, видя перед собой не потенциального клиента, а несчастную жертву любви. В их взгляде, помимо чисто профессионального интереса, появилось сочувствие и нежность.

Проявление излишнего внимания к своей персоне Шувалова вовсе не обрадовало. Он всего лишь хотел переспать с женщиной! А болтун Мельников превратил его чуть ли не в святого великомученика или, что еще хуже, в героя мыльной оперы.

После обеда, разбившись по парам, они разошлись. Егор с Ольгой отправились в номер, Александр и Юля остались бродить по городу. Затем договорились поменяться.

— Ты не подумай, я не какая-нибудь там шлюха, — тихонько прошептала Оля, уткнувшись головой в плечо Егора.

— Я не думаю.

— Просто у меня сейчас так сложились обстоятельства.

— Я понимаю, не объясняй.

Егор приподнял ее голову за подбородок и нежно поцеловал в губы. Они оказались сладкими от вина, мягкими и податливыми. Он ощутил у себя во рту ее тверденький язычок, попробовал его на вкус. Девушка застонала, тихо, едва слышно.

Новый, неконтролируемый и всепоглощающий, прилив страсти захлестнул Егора. В голове бешено запульсировало, кровь закипела, застучала в висках. Все мысли и чувства, кроме одного, притупились и отошли на задний план. Он буквально впился в нее с жадностью измученного жаждой человека, с каждым мгновением, с каждым новым движением, новым стоном становясь ненасытнее. Крепкие руки подхватили хрупкое девичье тело под ягодницы. Она обвила руками его шею, а ногами обхватила талию. Его пальцы, впивающиеся в ее тело словно клещи, причиняли ей боль, оставляя на белой коже синяки. Но боль не отталкивала. Нет!.. Сейчас она только придавала остроту ощущениям. Ей было хорошо, как никогда раньше. Этот мужчина, нетерпеливый, дикий, необузданный, но в то же время ранимый и несчастный, безумно возбуждал.

Егор бросил девушку на неразобранную постель и навалился на нее всем телом. Не переставая целовать и ласкать ее, он сунул руку под сарафан и рывком сорвал с нее трусики. Тяжело дыша и издавая приглушенные хрипы, дрожащими пальцами расстегнул ширинку. Металлические пуговицы не поддавались, выскальзывали из пальцев, не проходили в петли. Он рвал их с силой, сгорая от нетерпения.