Пока командующая разглядывала содержимое сумок, мысли вихремпроносились в голове. Так горько ей не было со времени смерти отца. Даже когдапришла весть о гибели Бастиана в море, она реагировала не так бурно...

— А раны? — спросила она, не поднимая глаз. — Опиши их.

Голгрин не отвечал, и Мариция вынуждена была посмотреть нанего. Людоед казался очень обеспокоенным.

— Раны... — протянул он. — Ну, глубокая на шее сзади... ещена спине... Много, очень много ранений... Бастиан даже не обнажил оружия.

Уши Мариции прижались к голове. Все раны на спине. Оружие необнажено. Жалкая смерть...

— А рядом с ним нашли трупы? Минотавры? Людоеды?

— Были неясные следы... Один разведчик утверждал, что виделминотавров, но он находился далеко, а те быстро исчезли...

Следы... Минотавры на лошадях... Другие мятежники? ФаросЭс-Келин! Наверняка это он, только зачем убивать Бастиана? Он приехалпредложить мир и говорил с таким жаром... Возможно, Фарос приказал убить брата,если переговоры сорвутся? Эскорт Бастиана подло убил его! Какая постыднаясмерть — быть преданным товарищами...

Мариция почувствовала, как кровавая пелена застилает глаза.Вся злость на Бастиана исчезла, сменившись ненавистью к племяннику Чота.

— Фарос, — пробормотала командующая.

Голгрин кивнул и медленно вытащил обрубок руки из-под плаща.Он задумчиво осмотрел шелковую повязку и произнес:

— Да, это мог быть Фарос... Я тоже подумал о нем...

— Да кто еще! — Мариция гневно завязала сумку и прыгнула вседло. — Кто еще может поступить так подло, кроме отребья из Дома Келинов?

— Миледи, — успокаивающе пробормотал Голгрин на всеобщем. —Новости грустные, я могу сопроводить тебя в город...

— Благодарю, но в этом нет необходимости, — сурово отказаласькомандующая. — Я уже оплакала брата один раз, просто теперь он мертвпо-настоящему. Его убил Фарос, нет сомнения.

Она взяла поводья лошади Бастиана.

— Но клянусь, я еще увижу голову мятежника на конце своегокопья!

— Прекрасная картина, — сурово усмехнулся Голгрин.

Мариция уже тронулась в путь, но обернулась:

— Благодарю тебя, Великий Лорд, я в долгу перед тобой. Еслипожелаешь, предоставлю надежный эскорт, чтобы ты мог в безопасности отправитьсяна север...

Усмешка Голгрина стала зловещей:

— Он не был нужен мне раньше, не понадобится и теперь...

— Тогда удачного путешествия, Великий Лорд, — кивнулаМариция. — Спасибо за достойные похороны брата.

— Что должно быть сделано — сделай. — Голгрин, не прощаясь,повернул коня и понесся прочь.

Мариция уже забыла о людоедах — она во весь дух скакала кАрдноранти, с каждой минутой все сильней желая отомстить за смерть Бастиана.Запах крови Фароса щекотал ее ноздри.

— Я выслежу тебя, негодяй, — выплюнула она. — Загоню изабью, как последнего шакала...

Фыркнувшая вторая лошадь напомнила Мариции о Голгрине — онрисковал жизнью, чтобы доставить новости ей лично. Хоть минотавры и людоеды недоверяли друг другу, она была ему благодарна...

«Даже у людоедов, — подумала Мариция, — больше чести, чем уФароса Эс-Келина».

Фарос торопил сподвижников с отправлением в путь как мог, —предводитель почти не спал, стараясь везде поспеть. Если командир и раньшеказался мятежникам неведомым существом, то после чудесного появления из Храма онем уже открыто говорили и бросали испуганные взгляды.

Огромный столб пыли, поднявшийся в воздух, возвестил началопохода; с каждым днем в пустыне усиливались сухие ветры. Фарос ехал во главеотряда, тревожно посматривая по сторонам, но колонна продвигалас?? без помех.Путь на северо-восток был труден, но большинство мятежников давно ужепревратились в опытных охотников и следопытов. Тропы этих недружелюбных земельбыли им знакомы, поэтому немного минотавров отстало или заболело.

Вскоре пустыня сменилась лесами восточного Керна, имятежники усилили бдительность. Море было уже рядом, но там в любой моментмогли появиться патрули империи. Часто у берегов показывались и людоедскиесуда. Последняя мысль особенно нравилась Фаросу — нанести по мучителям хотя быодин, заключительный удар.

Когда отряд достиг прибрежных холмов, Фарос выслалразведчиков и, несмотря на протесты, сам возглавил команду из двадцативсадников. Недалеко, как он помнил, была прежняя стоянка мятежников Джубала.Наверняка капитан Ботанос — если он еще жив — оставил там некий знак илисообщение. Вечером того же дня Фарос отправил гонца к основному отряду ссообщением, что дорога свободна. Разведчики разбили лагерь у берега,наслаждаясь близостью воды и шумом волн. Кровавое море разбудило тоску даже уФароса, который не ожидал от себя подобной ностальгии.

К ночи над морем заклубился белесый туман. Разведчикипридвинулись друг к другу, выставив часовых вокруг стоянки. Под тихий плескволн большинство немедленно уснуло. Одному Фаросу не спалось. Он лежал сзакрытыми глазами, пробуя представить опасности, поджидающие впереди. Но всеказалось таким неясным. Минотавр попытался успокоить себя как раньше —вспомнить дом, веселые минуты юности, но эти мысли оборачивались кошмаром, амирные пейзажи вспыхивали пламенем и краснели от крови.

Шум моря постепенно убаюкивал, со всех сторон уже храпелитоварищи, когда Фарос неожиданно услышал подозрительный шепот. Слова невозможнобыло разобрать, но интонация была настойчивой.

Сев, Фарос огляделся по сторонам — все минотавры, кромечасовых, давно спали. Стоянка выглядела совершенно мирной. Шепот больше неповторялся. Решив, что ему почудилось, предводитель мятежников вновь откинулсяна спину.

В небе загорались яркие звезды, образуя причудливые узоры —черепах или роз... А вот сквозь туман показалось лицо... Нет, не лицо, а коронапод капюшоном и черные впадины глаз...

Глаза внезапно уставились на него, и Фарос не смог отвестивзгляд. Его словно начало притягивать к звездам, черные впадины затягивали,поглощали...

С диким криком Фарос разрушил наваждение, выхватив меч изножен.