Пение резко оборвалось. Все три минотавра инстинктивнонапряглись, а затем по залу пронеслась волна холода. Эта стужа леденила нетолько тело, но и душу, даже пламя факелов на стенах затрепетало, рискуяпогаснуть... как вдруг все вернулось на свои места.

Лишь тишина сгустилась душным саваном.

Бронзовые двери распахнулись, за ними клубилась тьма, такаяплотная, что казалось, она вот-вот выльется в коридор и смоет стоящих в немчерной волной. Стражи, не отдавая себе отчета, попятились, опасаясь задетьпротянувшиеся щупальца тьмы. Но Арднору теперь не нужно было ждать позволения —широким шагом он вошел в палату медитаций.

— Так... —прошелестел голос матери. — Прибыл мойрасточительный сын...

Сначала, пока глаза привыкали к темноте, Арднор не виделНеферу, но четко ощущал присутствие десятков невидимых форм, скользящих мимонего в ожидании приказов верховной жрицы.

— Меня задержали дела, — ответил он. Теперь император могсмутно различить стены и широкую плиту, установленную под углом. Аромат лавандыстал густым, маскируя другой, тяжелый, запах. На алтаре лежало что-тонепонятное, но пока Арднор вглядывался, две послушницы быстро сняли и утащилиэто глубже в непроглядную тьму.

Голос леди Неферы раздавался со всех сторон:

— Я не обращалась к тебе...

Справа донесся журчащий звук, будто кто-то плескался в воде.Арднор ждал, но больше тьма не рассеивалась.

Теперь голос матери доносился из-за алтаря:

— Судьбы сходятся... он жив... он все еще жив...

Внезапно вспыхнули факелы на стенах, но их свет был некрасным или желтым, наоборот, дерево излучало болезненное зеленое сияние.

Наконец Арднор смог разглядеть мать.

Леди Нефера сидела на возвышении, почти троне, рядом салтарем. Ее серебряные с черной отделкой одежды висели, словно облекая неплоть, а кости. Над головой сияли знаки Предшественников, но они больше незанимали Арднора. Он любовался серебряным символом, выжженным на груди матери,— он видел его сквозь любую одежду. Другие же ничего не замечали, если самаНефера не желала.

Боевая секира, перевернутая древком вверх.

Истинный знак Бога, пришедшего на помощь тогда, когда всеостальные сбежали. Какая разница, Моргион или Такхизис, — для императораминотавров они оба равны. Он пожал плечами.

Мать не подняла глаз, когда Арднор преклонил колено, но отее слов шерсть встала дыбом на загривке императора.

— Он выжил... — Голос Неферы источал яд. — После всего, чтопроизошло, он жив...

— Ты о рабе из Керна, мама?

— Раб из Керна... да, сын мой. — Она, наконец, поднялаголову, и Арднор судорожно сглотнул. В мерцающем свете факелов мать большепоходила на труп, восставший из могилы. Но император бесстрашно встретилгорящий взгляд. — Раб по имени Фарос Эс-Келин.

Арднор заморгал.

— Келин... А ведь Чот тоже был Келин?

— Ты просто потрясающе наблюдателен! — фыркнула Нефера. —Да, он племянник Чота! Распутник и пьяница, а столько беспокойства!

— Фарос... — Арднор потер подбородок. — Да, вспоминаю тогожалкого слизняка... Нет, не может быть, он никогда бы не осмелился...

— Это действительно он!

Арднор решительно встал и надел шлем:

— Тогда я немедленно отправлюсь в Керн и выслежу Фароса, каккролика! Я подобью его мехом плащ, а рога прибью к стене вместо вешалки!

— Нет.

— Позволь мне поохотиться, мама! Я же император! Последнийиз Келинов должен пасть от моей руки. Прибью его голову на столичные ворота,пусть все знают, за кем сила.

Тьма окутала жрицу настолько внезапно, что Арднор замер. Изтемноты к императору заковыляли бесчисленные воины с ужасными ранами иотрубленными конечностями. Но Нефера жестом отогнала мертвецов прочь.

— Нет, сынок, эту задачу мы поручим другим. Пусть Мариция иГолгрин потрудятся за нас. Если я объединю силы Амбеона и двух людоедскихгосударств, Фарос будет сокрушен. Его призрак еще наползается у моих ног!

— Голгрин и Мариция? — Огромный минотавр фыркнул. —Однорукий франт-людоед и маленькая сестричка? И почему ты уверена, что им этоудастся, ведь Фарос столько раз умудрялся одерживать победу?

— Великий Лорд исполнит мой приказ, а Мариция... Есть ли утебя хоть одна причина не доверять ей? Не хочешь рассказать мне?

— Нет, — помотал головой Арднор, — у меня нет никакихпричин...

— Тогда договорились. — Нефера подняла левую руку, ипослушница, выступившая из теней, немедленно вложила в нее кубок. Жрица медленнопила, затягивая паузу, специально заставляя Арднора ждать. — Я им обоимсоставила указы от твоего имени, пусть все будет официально.

По взмаху руки в воздухе перед императором появились двапарящих свитка.

— Поставь только имперскую печать — и можно отсылать.

Арднор раздраженно взял указы и опустил голову.

— Я сделаю, — пробормотал он.

— Не расстраивайся, сын мой. — Нефера вернула кубок,растаявший в тенях. — Для тебя будет особое задание... Скоро все случится, итогда ты будешь мне нужен... — Руки жрицы погладили под одеждой символ,выжженный на теле. Нефера прикрыла глаза. — Настало время тебе узнать нашегоБога получше...

Арднор попытался оторвать взгляд от секиры, но бесполезно —фактически император не мог даже моргнуть. Символ начал пульсировать иувеличиваться, заполняя все его сознание. Волны страха пробежали по могучемутелу минотавра.

А затем секира превратилась в башню из тусклой бронзы,откуда раздался оглушающий голос:

— Мой победитель... победитель...

Голос оборвался так же внезапно, как и зазвучал, и Арднориспытал необъяснимое, но всеобъемлющее чувство утраты...

— Уже скоро, сын мой.— Нефера встала, и две жрицы немедленноподдержали ее под руки. — Я устала, мне нужно принять ванну и отдохнуть. Тыможешь идти...