— Томин согласился помогать следствию? — недоверчиво переспросил Антон.

— Теперь-то я понимаю, что это была уловка — ну, чтобы деньги по-тихому за границу перевести и собственный побег подготовить, но тогда Борьке удалось меня убедить, что он сумеет все разрулить. Я, конечно, и сам не ангел — понимал ведь, что в наших делах не все чисто, — но бабло капало, и я не парился… Идиот!

— Хорошо, я понимаю, почему вы с Гординым оказались под следствием, а Томин успел сбежать, но кое-что не укладывается у меня в голове: почему вы оба продолжали молчать, даже когда узнали о его исчезновении?

— Я не знаю, что Борька Кириллу наобещал, — скажу за себя. Во-первых, он уверял, что меня задержали ненадолго, дела в порядке, а все происходящее — либо ошибка, либо происки конкурентов. Кроме того, в разговорах со мной он намекал, что, возможно, все происходящее — дело рук Кирилла. Он говорил, что, вполне вероятно, Кирилл не желал никому зла и не отдавал себе отчета, что поступает неправильно и противозаконно. Борька показал мне бумаги с подписью Гордина, доказывающие, что тот выводил огромные суммы из бизнеса. Томин убедил меня в том, что в связи с тяжелой болезнью жены Кириллу требуются деньги, и он обкрадывает нас. А теперь я считаю, что Борька и ему втюхал такую же лажу про меня, вот он и сидел тихо, надеясь на изворотливость Томина и на то, что он выполнит обещание и вытащит его из СИЗО! А еще мне недавно стало известно, что Борька ОБЭПу сдал нас обоих с потрохами, надеясь выиграть время для того, чтобы обтяпать свои дела и улепетнуть до того, как эти парни очухаются и поймут, что их надули! Томин обладает удивительным талантом к убеждению — прям Мавроди! Кирилл боялся, что жена умрет, оставшись без помощи, а дочка в детдом попадет, так Борька ему наплел, что обо всем-де позаботится, жену вылечит, дочку к себе возьмет. У Кирилла выхода не было, и он понадеялся на Томина.

— И что было дальше?

— А ничего. Ни черта он не сделал, чтобы Инкиной матери помочь, даже в хоспис ее не определил. Дал пятьдесят тысяч и сказал, чтобы они ни в чем себе не отказывали. А деньги со счетов Кирилла он как-то умудрился перекачать на другие, о которых ОБЭПу не было известно.

— Похоже, кто-то из наших коллег нечист на руку! — пробормотал Шеин.

— Вот и я думаю, что без ваших тут не обошлось: иначе как Томину каждый раз удавалось быть на два шага впереди следаков? Короче, жена Кирилла отдала богу душу. В больницу ее забирать отказывались — пусть дома, дескать, помирает. И плевать, что в доме шестнадцатилетняя девчонка, а денег — шаром покати!

— Но Томин с Ларисой все-таки забрали к себе Инну, верно?

— Или это Инна их к себе забрала, — невесело усмехнулся Самарский. — Особняк-то томинский знаете кому принадлежал?

— Неужто Гордину?

— Кира почти всю сумму за него успел выплатить к тому времени, как у супруги рак обнаружился. Тогда стало ясно, что не до особняка теперь — надо ее спасать. Продать такую махину быстро нечего было и думать, и тогда Борька подкинул Гордину «живых» бабок, но, само собой, это были копейки по сравнению с реальной стоимостью земли и дома! После возвращения Гординых из Израиля он обманом заставил Кирилла переписать на себя все имущество. Он убедил его, что в противном случае все заграбастает ОБЭП и его семья останется с носом! Так и вышло, только вот все заграбастал себе Борька. Инна, доверчивая душа, думала, что Томин особняк-то выкупил, а он ни копейки не заплатил! Ну куда ж ей во всем этом разобраться, если даже ее отец запутался?!

— Почему Гордин не перевел деньги и имущество на жену или дочь?

— Жена уже лежачая была, а дочка — несовершеннолетняя. Необходимо было, чтобы кто-то взял на себя заботу о них, вот Кирилл и решил, что Борька подойдет. Наверное, он полагал, что это я во всем виноват, а я на него грешил! Сидели мы в разных местах, не общались, а Томин, как челнок, бегал между нами и вешал на уши лапшу. Он развил бурную деятельность: нанял нам адвокатов, и они, в один голос с ним, напевали, что все будет хорошо, что у ОБЭПа нет доказательств и что им придется нас отпустить, потому что криминальных концов они не найдут. Кирилл умер в СИЗО, так и не дождавшись обещанной помощи. Я об этом узнал только недавно.

— А почему же вы молчали, ничего не рассказывали Инне о ее отце?

— Да потому, что у нас с Борькой был договор: я сажусь, а он в это время управляет нашими делами и заботится о моей семье. Развел он меня, как и Кирилла!

— И тут слова не сдержал?

— Естественно, нет! Жена моя осталась одна с тремя детьми, без денег и считай что без жилья: их выселили в однушку покойной тещи, а нашу квартиру арестовали. Следак ее чуть ли не каждый день к себе гонял, у Ольги на нервной почве инсульт случился — в сорок лет, представляете себе?! Хорошо, сестра детей к себе забрала, а то они в приюте бы оказались. Борька укатил за границу с бабками, а мы с Кириллом не только остались голыми, так еще и на нары загремели!

— А вы, значит, обиделись на бывшего партнера и решили рассказать его дочери правду о Борисе? Но почему сейчас, почему не тогда, когда узнали о его побеге?

— Да по глупости. Надеялся, что у Томина совесть проснется. Думал, может, оказавшись в безопасности, он и о нас не забудет. И он все-таки пару раз подкидывал деньжат моей сестре — на лечение Ольги, ведь сестра на пенсии, денег у нее мало. Для ее бюджета даже эти крохи имели значение: вы представляете, каково это — человека после инсульта на ноги поднимать?! Я боялся, что, стоит мне открыть рот, как денежные вливания прекратятся, а ОБЭПу плевать на мою жену и детей, не будут же они их за свой счет содержать! Но потом я узнал, что Борька дал показания против нас с Кириллом. Он отлично понимал, что это не избавит его от преследования властей, но купил себе время, в течение которого сумел подготовить пути к отступлению.

— И все-таки я не понимаю, почему вы раньше не согласились сотрудничать со следствием? Почему не поставили Инну в известность о том, что на самом деле произошло между вами, Гординым и Томиным?

— Адвокат, нанятый Борькой, постарался! Он говорил, что мне лучше придерживаться первоначальной стратегии и открещиваться от всего, не признавая своей вины. Он уверял, что таким образом ОБЭПу не удастся довести дело до суда. Им и не удается пока, только вот в моей жизни от этого ничего не меняется: я как сидел в СИЗО, так и сижу, моя семья бедствует… Уж лучше бы, честное слово, суд состоялся и я, по крайней мере, точно знал, какой срок меня ожидает! А еще мне не верилось в то, что ОБЭП смягчится, получив мои показания. О Борькиных счетах в офшорах мне ничего не известно. То есть я знаю, что какой-то британский адвокат помогал ему переводить деньги на остров Мэн, где отечественные олигархи любят прятать бабки, но это все, о чем я мог рассказать!

— Допустим, — вздохнул Антон, чувствуя, что окончательно запутывается. Имеет ли все это хоть какое-то отношение к убийству Ларисы Бузякиной? Ну да, ее муж — настоящая сволочь, но ведь не он же ее с балкона сбросил! Слова Самарского подтверждали версию, в которую Шеину верить не хотелось, — что Инна Гордина убила актрису из чувства мести, узнав правду от бывшего партнера отца.