— Допустим, я вам верю, — повторил Антон. — Но тогда почему вы заговорили сейчас? Почему написали Инне и согласились пойти на сделку с правосудием? Вы же только что привели кучу доводов и причин, по которым не сделали этого раньше!

— Я случайно выяснил, как умер Гордин.

— В смысле? — навострился Антон. — Я видел свидетельство о смерти: там написано, что у Гордина случилось прободение язвы. В тюремной больнице его спасти не смогли.

— Ерунда это все! — злобно сверкая глубоко запавшими темными глазами, перебил опера сиделец. — Гордина отравили, и сделано это было по приказу Томина!

— Откуда дровишки?

— Новый следак рассказал. Вы в курсе, что дело против Томина возобновили?

Антон покачал головой.

— Оно лежало под сукном, так как главный фигурант находится за пределами досягаемости. Я уж думал, что все так и останется, а я сгнию тут заживо. А недавно пришел новый следователь, молодой да борзый. Он раскрыл мне все карты, сказал, что предыдущего следака подозревают в сговоре с Томиным, потому-то он и тянул резину и не задерживал Борьку, позволяя ему завершить свои дела.

— Как фамилия нового следователя?

— Лученок.

Антон на всякий случай сделал пометку в блокноте.

— Значит, этот самый Лученок и рассказал вам о настоящих причинах смерти вашего бывшего партнера? — уточнил он.

Самарский кивнул.

— Откуда Лученок знает, что приказ об отравлении Гордина отдал Томин?

— Я же говорю — следак молодой и борзый, он сразу начал носом землю рыть. Раскопал отчет патологоанатома о вскрытии Кирилла, опросил охранников в его блоке. Выяснилось, что один из них уволился без объяснения причин сразу после того, как Гордин помер. Следак того перца нашел, прижал к стенке, тот и раскололся. Короче, Лученок пришел ко мне и сказал, что я — следующий. То, что Томин до сих пор до меня не добрался, случайность. Кирилл умер потому, что согласился дать показания против Борьки. Он надеялся, что много ему не дадут и он сможет вернуться к дочке.

— А как Томин об этом узнал?

— Скорее всего, рассказал адвокат, которого он нанял для Кирилла. Лученок сказал, что незадолго до смерти Гордин отказался от услуг этого адвоката, и он, очевидно, сообразил, куда ветер дует. Доложил хозяину, а тот, в свою очередь… Короче, позаботился, чтобы Кирилл не заговорил. Он знал больше, чем я: в отличие от меня, Гордин предпочитал вникать во все дела, и Борьке крайне сложно было его обходить. Только в последнее время, когда жена слегла, он отстранился от фирмы, и Томин получил возможность обтяпать аферу беспрепятственно.

— Вы полагаете, Гордин не знал?

— Да знал, конечно. Но он не мог подумать, что Томин решит нас подставить! Кирилл считал, что все как-нибудь рассосется. Оно бы и рассосалось, если бы Борька не решил нас кинуть! Разобрались бы мы с этими участками, расплатились бы с клиентами… ну переиграли бы немного, потеряли бы чуток денег, но за решетку бы не попали! Но теперь, раз уж все так обернулось, я сделаю все, чтобы ОБЭП дотянулся до него. Даже через океан! Сколько веревочке ни виться… Лученок обещал перевести меня в другое место до суда, там Борька меня не достанет! Он сказал, что я давно сижу и это зачтется в срок, а еще — что много мне не дадут, если я расскажу все, что мне известно.

— Как думаете, Тимофей Петрович, могла Инна убить Ларису Бузякину, получив ваше письмо и узнав о роли, которую сыграл в его судьбе ее муж?

— Господи, да за что Лариску-то?! — развел руками Самарский. — Она понятия об этом не имела!

— Но она знала, кому принадлежал особняк, в котором она жила, верно?

— Не уверен, что Борька поставил ее в известность! Скорее всего, навешал ей лапшу про то, что выкупил особнячок.

— Но Инна могла думать иначе, — возразил Антон. — Она жила в доме в качестве приживалки и все это время считала, что Томины приютили ее из милости, из хорошего отношения к ней и ее отцу. Ваше письмо развеяло благостные иллюзии, и Инна, не имея возможности разобраться с Борисом, отправилась разбираться с Ларисой. Как вам такой расклад?

— Да нет, я знаю Инну — она не такая! — воскликнул Самарский, подавшись вперед. Антон инстинктивно отпрянул, но арестант даже этого не заметил, так старался донести до собеседника свою точку зрения.

— Инна — добрая девочка, — продолжал он, — она не могла, даже в припадке ярости, убить человека! Да какой там припадок — она всегда была спокойной и дружелюбной! Самое большее, на что она способна, это потребовать у Ларисы объяснений. Нет, ни за что не поверю, что Инна могла ей навредить!

Антон придерживался той же точки зрения. Инна Гордина походила скорее на жертву (каковой определенно и являлась благодаря Томину), нежели на убийцу. Правда, никто не может исключить случайности: она не отрицала, что была на балконе и пыталась поговорить с Ларисой, даже боролась с ней, в результате чего потеряла пуговицу с кармана кардигана. Кардиган нашли при обыске в платяном шкафу Гординой, и одна пуговица на нем отсутствовала. Бузякина носила высоченные шпильки, а на балконе было скользко — вполне вероятно, она поскользнулась и упала. Инна испугалась и сбежала с места происшествия… Но не преступления! Самое большее, что можно ей предъявить — причинение смерти по неосторожности. И все-таки свидетельство Самарского не может приниматься во внимание. Зато показания горничной — наоборот, имеют ключевое значение. И они топят Инну Гордину, что бы там ни говорил Самарский… Которому и самому предстоит еще через многое пройти!

* * *

Следователем по делу об аварии, в которой погиб молодой актер, оказался нагловатый мужчина за сорок, небрежно одетый, но, очевидно, любящий дорогие аксессуары: когда он пожимал протянутую Аллой руку, на его тощем волосатом запястье тускло сверкнули золотые часы. У Аллы была подруга, чьим хобби являлся ремонт часов: нравилось ей разбирать циферблаты, выпрямлять погнувшиеся стрелки, полировать стекла и смазывать «уставшие» механизмы. Состоятельные друзья, зная об этом необычном хобби, частенько доверяли Оксане часы, которые боялись оставлять в часовых мастерских. Благодаря ей Алла познакомилась с большинством дорогих швейцарских марок: «Брекет», «Омега», «Гарри Уинстон», «Своч». Следователь Ларионов был гордым обладателем экземпляра «Жаке-Дро» с корпусом из красного золота, циферблатом из сапфирового стекла и часовой шкалой из белого золота (Алла узнала дизайн, так как сравнительно недавно Оксана показала ей такие же часы, с удовольствием рассказывая об их преимуществах. Правда, Оксана мало интересовалась материалом, из которого они сделаны, — гораздо больше ее привлекали такие характеристики, как точность, прочность и так далее). Однако Алла вспомнила и еще кое-что: часики стоили что-то около двух миллионов! Интересно, откуда у простого следака такая дорогущая штучка? Можно предположить, что ему, как некоторым членам правительства, преподнесла стильный подарок жена, но что-то мешало Алле всерьез в это поверить.

— Не понимаю, почему вас заинтересовало это давнее дело! — развел руками Ларионов. — Там все было ясно, говорить не о чем!