— Ого! И как долго это продолжалось?

— Где-то полгода. Но в последний месяц она почему-то этого не сделала.

— Я бы сказал, здесь попахивает шантажом! — пробормотал Ахметов.

— Но почему он вдруг закончился? — поинтересовался Шеин. — Шантажисты просто так не снимают с крючка своих клиентов!

— Может, Лариса сообщила Томину и тот воспользовался своими каналами?

— Но кто и почему мог шантажировать Бузякину? — спросила Алла. — Можно попробовать копнуть в этом направлении!

— По-моему, это не имеет смысла, — ответил Антон. — В таком случае избавляются от шантажиста, а не от его жертвы: зачем Ларису-то убивать?!

— А как насчет юриста Томина? — поинтересовался вдруг Дамир. — Инна утверждает, что он был любовником Бузякиной, — мы собираемся это доказывать?

— Зачем? — удивился Шеин. — Какое это имеет отношение к ее смерти? Или ты думаешь, что Томин, узнав об адюльтере, решил отомстить неверной супружнице?

— А как насчет дочери? — не сдавался Ахметов. — Вдруг она прознала про измену матери и отомстила за поруганную честь папаши?

— Где доказательства? — покачала головой Алла. — Я согласна, что мы мало внимания уделили Дарье Томиной, — необходимо срочно это исправлять! Я еще раз переговорю с горничной и попытаюсь надавить на нее: вдруг она насочиняла все про Инну. И еще, Александр, мне необходимо заполучить снимки, сделанные сотрудниками ГИБДД на месте аварии, в которую попала Бузякина!

— Опять эта авария! — развел руками Шеин. — Почему вы считаете, что она так важна?

— Возможно, я не заинтересовалась бы, если бы следователь по тому делу, некий Ларионов, не показался мне таким мутным типом. Следствие прекращено в связи с гибелью виновника ДТП, и Ларионов не смог ответить на большинство моих вопросов — такое впечатление, что он торопился поскорее закрыть дело и передать его в архив. Я заставила показать мне материалы, и Ларионов нехотя вынужден был это сделать, однако в деле отсутствуют важнейшие документы!

— Фотографии с места происшествия?

— Точно! Есть только схема аварии.

— А чем это объясняет Ларионов? — спросил Шеин.

— Тем, что в архиве работают нерадивые сотрудники, разумеется!

— А как насчет показаний свидетелей и отчета патологоанатома?

— Свидетелей не было, а отчет патологоанатома не вызывает подозрений.

— Странно!

— Очень странно! Поэтому я намерена поговорить с участниками аварии.

— Так всего один же остался в живых, я правильно понимаю? — встрял Белкин.

— Неправильно, Александр, — вздохнула Алла. — В живых не осталось никого.

— Но как же тот, другой артист, который вместе с Ларисой…

— Арсений Чувшин. Я не успела вам рассказать: дело в том, что он тоже погиб. Не в аварии — похоже, он стал жертвой ограбления со смертельным исходом.

— Вот это да! — воскликнул молодой опер. — Прямо рок какой-то! Выходит, несмотря на то, что в самой аварии погибли только три человека, они утянули за собой и остальных?

— Не надо искать мистику там, где ее нет! — поморщился Дамир. — Это всего лишь цепь совпадений, и ей наверняка есть разумное объяснение!

— И нам необходимо его найти, — подытожила Алла. — Дамир, возьмите на себя мать Чувашина и следователя по его делу. Надо выяснить обстоятельства нападения.

— Погодите, Алла Гурьевна, я правильно понимаю, что вы подозреваете, что между аварией и гибелью Бузякиной и этого… Чувашина существует связь? — перебил Шеин.

— Трудно сказать, — покачала головой Алла. — Но других зацепок у нас нет.

— А что с Гординой?

— Пусть посидит — в конце концов, она нам лгала, отрицая, что общалась с Ларисой незадолго до ее гибели! Пока что она — наша единственная реальная подозреваемая. Если вы отыщете мне кого-то еще, тогда и поглядим! Антон, а вас я хочу попросить поговорить с психиатром Бузякиной: думаю, она многое ему рассказывала.

— Скорее всего, — криво усмехнулся Шеин, — только вряд ли он станет со мной откровенничать: эти мозгоправы постоянно ссылаются на врачебную тайну!

— Может, вам повезет, ведь Лариса мертва, а вас интересуют вещи, не связанные с ее диагнозом, — предположила Алла. — Признания психиатра не смогут ей навредить!

— Ну да, это вы ему скажите… — процедил Антон.

— Я очень на вас надеюсь, — улыбнулась Алла. — А вы, Александр, займитесь-ка еще раз записями с камер: теперь, когда мы узнали так много о жильцах и гостях, что-нибудь может приобрести иной смысл и дать нам ниточку! А еще, — предваряя возражения молодого человека, — покопайтесь в социальных сетях Бузякиной и бывшего юриста Томина, Искомова: надо прояснить ситуацию с наличием или отсутствием у них любовной интрижки! Если посчитаете необходимым покинуть «логово» и выйти в свет для беседы с кем-нибудь, я возражать не стану. Итак, коллеги, время пошло!

* * *

Мономах постучал в кабинет Муратова. Ах нет, уже не Муратова, вот ведь какая штука, и вошел, услышав отрывистое «Войдите!». Нелидова сидела не во главе стола, где положено находиться главному врачу больницы, а на одном из стульев сбоку и что-то строчила в своем ноутбуке — наверное, отчет о проделанной работе. Мономах заметил, что выглядит она немного иначе: пучок на затылке уже не такой тугой, и несколько светлых прядок выбиваются из прически, мило обрамляя лицо, делая его менее строгим и более молодым; воротник блузки больше не подпирает подбородок, а расстегнут на пару пуговок, открывая взору стройную шею и тускло блестящий на тонкой цепочке из белого золота кулон в форме кленового листка. В остальном, впрочем, зам главы ревизионной комиссии выглядела как обычно — юбка до колена, туфли-лодочки на низком каблуке и минимум макияжа на гладком, не слишком выразительном, но приятном лице. При виде Мономаха это лицо осветилось улыбкой — приветливой и в то же время немного дежурной.

— Ну, Владимир Всеволодович, мы можем расслабиться! — произнесла Нелидова, поднимаясь. Роста она была невысокого, чуть пониже Мономаха. — Теперь вам дожидаться нового руководителя!

— Если не секрет, как вам это удалось? — поинтересовался он, присаживаясь на предложенный стул напротив.

— Что удалось?

— Не делайте вид, что не понимаете: как вам удалось убрать Муратова, ведь у него высокие покровители?

— Знаете, Владимир Всеволодович, — тоже опускаясь на стул, ответила ровным голосом Нелидова, — на любого покровителя найдется… ну кто-то еще, понимаете? Но в случае вашего бывшего главврача, он сам себе навредил. Я не ожидала, что он так подставится!

— Что вы имеете в виду?

— Муратов предложил главе комиссии взятку, представляете?

— Не может быть!

— Видимо, у него сдали нервы и он не нашел ничего лучшего. А может, тот самый покровитель, о котором вы упомянули, решил, что ему дешевле отказаться от своего ставленника, чем продолжать его покрывать: в конце концов, никто не ожидал, что дело зайдет так далеко! Но даже если бы не история с взяткой, у него все равно были бы большие проблемы, ведь за время работы нам удалось накопать массу разнообразных нарушений.