мысль Скота Эриугены, сказав, что для него [Скота], как и для Беркли, Природа – это язык, с помощью которого её Автор разговаривает с нами».

Философия Беркли – это теория значения, которая не моделируется на естественных языках, а основана на том, как утверждения становятся понятными в силу их функции в системе знаков. Разум – это деятельность по различению и соотнесению вещей в мире как терминов на языке природы. Разум – это не столько вещи, описанные в языке, сколько принципы, которые определяют, как вещи в мире понятны с точки зрения того, как они отличаются друг от друга и связаны друг с другом. Таким образом, умы и их объекты неразрывно связаны.

Это похоже на соотношение «алфавитных» и «иероглифических» языков. В первом случае мы имеем очень ограниченный объём букв, составляющих алфавит – чаще всего в диапазоне от 25 до 35. Во втором – огромный набор символов, по меньшей мере, в несколько тысяч. Казалось бы, иероглифы больше соответствуют «вещам», которые они означают. Так и есть, только это их недостаток. Они слишком привязаны к вещам и не дают пространства для манёвра, развития воображения. Алфавитный язык устроен по принципу комбинаторики, и потому не только отражает реальность, но и создает её.

Смысловое значение – это приспособление, согласно Беркли, к нашей «падшей» человеческой природе, в том смысле, что понятия, на которые мы опираемся, например, в математике (пропорция, бесконечность) или экономике (деньги), не являются ни чисто естественными, ни просто условными, конвенциональными. Напротив, понятия имеют онтологическое значение именно в силу того, что они являются отождествлением вещей в системных отношениях. Центральная деятельность ума проявляется не как импульс к однородному единству, а как усилие достичь гармонии во всё возрастающем разнообразии выражений. Вместо того чтобы устранять различия, ум создаёт множественность – но всегда с закономерностями. Ведь даже сам Бог – Троица.

Таким образом, умственная деятельность становится не столько тем, чем занимается ум, сколько тем, что ум выражает. Всякое осознание является лингвистическим актом, поскольку каждая мысль и каждый акт мышления имеют значение только в контексте «концептуальной структуры» языка. Таким образом, логическое пространство опыта не предшествует или не является независимым от овладения языком. Так, ребёнок не осознаёт мир физических объектов отдельно от накопления ментального словаря многих вещей, значение которых основано на том, что они воспринимаются в определённых синтаксических и семантических отношениях.

Неспособность животных представить себе идею «розового слона» является показателем их неспособности думать о мире как о преднамеренном и открытом для семантических перестроек. Соответственно, животные не свободны, поскольку, всегда действуя в соответствии со своей природой, они не могут представить себе никакой последовательности идей, кроме тех, которые они испытывают.

Точно так же и все науки, поскольку они универсальны и доказуемы человеческим разумом, «знают» только знаки как их непосредственный объект, хотя они в их применении и относятся к вещам. В естествознании, следовательно, могут изучаться только «знаки» и «метки», но не действительные отношения вещей, ведь по Беркли единственное реальное отношение причинности, о котором есть основание говорить, – это творение Богом всей действительности. И поскольку человеку даны лишь идеи как проявления божественной сущности, наука должна ограничиваться описанием фактов, изучением их преемственности и сведением их к некоторым общим правилам. И да, эта мысль Беркли легла в основу феноменологического метода «чистого описания», столь типичного для позитивизма.

Начиная со своей первой важной философской работы, а именно «Опыта новой теории зрения», опубликованной в 1709 году, Беркли использовал понятие «мира как текста». Уже здесь он предложил считать, что все вещи, которые мы видим в окружающем нас мире, на самом деле являются знаками. Мы не можем испытывать ничего, кроме таких нематериальных «знаков», поскольку наши когнитивные способности не позволяют постичь что-либо из природы материи. Нам, людям, суждено всегда жить среди символов и, в конечном итоге, вся наша жизнь имеет форму «повседневной герменевтики». Природа сама по себе не имеет высокой ценности, но лишь постольку, поскольку она что-то говорит нам о Боге. В этом смысле для Беркли природа – это нечто большее, чем то, что мы воспринимаем посредством наших чувств. Природа – это метафора того, что выше её самой. В рамках такой системы мышления природа никогда не сможет рассказать нам о себе ничего существенного. Бог есть и должен быть единственным источником смысла, конечным источником объяснения всего, что, как мы видим, происходит вокруг нас. Это, вероятно, одно из самых существенных различий между Беркли и теми средневековыми авторами, которые видели в Боге автора «Книги Природы»: для Беркли «мир» вовсе не является второй после Библии «Книгой», «написанной» Богом, поскольку «слова» здесь имеют лишь косвенную связь с их создателем. Скорее, это «речь» Бога, которая непрерывно и непосредственно выражает и свидетельствует Его присутствие в нашей жизни. Подчеркнём ещё раз: не просто язык, а именно речь, то есть устный язык, в «режиме реального времени». И если Наука не направлена на понимание этой «речи» Бога, то она всего лишь аутист. Ведь вся наша жизнь – это, в конечном счёте, непрерывный разговор с Богом. На самом деле наше понимание того, что происходит, по мнению Беркли, сводится к знанию того, что Бог хочет, чтобы мы ни делали: правильное описание естественного мира означает участие в разговоре с Богом, который нас ведёт, направляет. Это также означает, что «Книга Мира» ещё далеко не закончена, она ещё не «напечатана» и не «переплетена», но это Книга в процессе создания – Его творения и нашего со-творения. При написании своей книги Бог постоянно меняет её стиль, таким образом, отмеченный спонтанностью и свободой.

И теперь сравните всё это с имеющимся в нашем распоряжении почти бесконечным количеством клинических историй, которые, по сути, определяют аутичную речь как неязыковую: здесь и полное отсутствие речи, и неспособность указать или жестикулировать или, напротив, избыточная жестикуляция, и чрезмерное повторение, зацикленность на определённых словах или жестах, и даже неспособность ответить на элементарный вопрос «Как дела?»

Беркли открыто предлагает «методологический сдвиг» от объяснения, основанного на «причинно-следственных» связях между двумя данными сущностями, к объяснению, основанному на отношениях «означивания», «сигнификации» между ними. Он сказал бы, например, что огонь – это не причина боли, а, скорее, признак боли. Любопытно, но он считает, что такой «сдвиг» не может не оказать чрезвычайно благотворного влияния на прогресс знаний позволит нам улучшить понимание окружающего мира:

«Основание, по которому из идей образуются машины, то есть искусственные и правильные соединения, то же самое, что и для соединения букв в слова…. Отсюда очевидно, что те вещи,