Он нажал кнопку отбоя.

– Во сколько? – спросила Дайнека.

– Утром, в одиннадцать. Я буду часам к десяти.

– Ты уезжаешь на дачу?

Смутившись, он изменил тон.

– Настя еще болеет.

– Что с ней? – спросила Дайнека.

– Слабость, кружится голова.

– Ну-ну…

Вячеслав Алексеевич посуровел и твердо сказал дочери:

– Я уверен, что она не врет.

Простились они холодно. Когда за отцом захлопнулась дверь, Дайнека с вызовом обратилась к Сергею:

– У меня к тебе есть нескромное предложение.

Тот замер и осторожно покосился в ее сторону, не зная, как реагировать.

– Сегодня ночью, когда все разъедутся, мы с тобой проникнем в квартиру Тихонова. – Она посмотрела наверх, потом на него.

– Зачем? – спросил Сергей осипшим от смущения голосом.

– Будем искать рукопись. Помнишь, я рассказывала тебе историю плагиата?

– Это полный идиотизм.

Дайнека охотно сбавила обороты.

– Может, отыщем улики, которые помогут нам в раскрытии преступления.

– А кто тебе сказал, что я собираюсь его раскрывать?

Дайнека отвела глаза в сторону, и они тут же наполнились слезами.

Исподволь наблюдая за тем, как меняется ее лицо, и не дожидаясь, когда она точно заплачет, Сергей вдруг согласился:

– Ну, хорошо, хорошо…

Она буквально впилась в него взглядом.

– Правда?

– Сегодня вечером пойдем. Только не плачь. Можешь объяснить, с чего ты решила, что рукопись хранится в квартире? Может, Тихонов ее давно уничтожил.

Дайнека вытерла ладошкой глаза.

– Во-первых, по мнению одного очень знающего человека, Тихонов еще долго использовал рукопись при написании своих более поздних произведений. Во-вторых, Тихонов мне сказал, что, если бы в роман не были внесены изменения, рукопись так и осталась бы лежать «здесь, в кабинете». – Она напрочь забыла про то, что недавно собиралась плакать. – Улавливаешь?

– Не совсем.

– Если он так сказал, значит, она и сейчас там. В-третьих, ты не задумывался, зачем туда приезжал человек в золотистом «Бентли»?

– Не задумывался, – честно признался Сергей.

– А не за тем ли, чтобы что-то найти? – Дайнека откинулась на спинку дивана и торжествующе посмотрела на своего оппонента.

– На хрена ему эти бумажки?

– Этого мы не знаем. Пока… И, наконец, в-четвертых…

– Есть еще и в-четвертых? – Сергей совсем приуныл.

– И, наконец, в-четвертых, – со значением продолжала она. – Два года назад квартиру Тихонова ограбили. Я сама туда заходила и хорошо помню: ценности не взяли. По крайней мере Звезду Героя и какой-то там орден. Тогда зачем приходили?

– Ну, это не факт…

– Вот ты сейчас возражаешь, а сам ничего не знаешь. Пойми, история с рукописью и смерть Полежаевой связаны.

– Связаны, – усмехнулся Сергей. – Только тем, что и та и другая сидят в твоей больной голове.

– Не будем спорить, – великодушно предложила Дайнека. – Просто скажи, во сколько пойдем?

Сергей посмотрел на часы, потом на потолок, потом опять на часы.

– Будь готова к двенадцати.

– Это поздно…

– Нормально. К двенадцати точно все разойдутся. К тому же мне нужно съездить домой. Раньше вернуться я не успею.

– Жду в двенадцать, – вздохнула Дайнека. – И прошу тебя: только не передумай.

Нельзя сказать, что оставшийся день Дайнека провела с пользой. Добрую половину времени она проспала, рассчитывая таким образом скоротать ожидание. И этот способ оказался удачным.

В двенадцать она сидела в прихожей, одетая в спортивный костюм и кеды. В руках держала фонарик.

– Это еще зачем? – поинтересовался Сергей.

– Думаешь, мы можем включить свет?

– Иногда ты меня пугаешь. – Он покровительственно оглядел ее с ног до головы. – Вот мой совет: не читай на ночь страшных историй.

Сергей не стал ждать, пока Дайнека запрет свою дверь, и первым поднялся на третий этаж. Когда она подошла, он уже был в прихожей.

Прикрыв за собой дверь, Дайнека сказала:

– Замкни. На ключ.

– Боишься, что тебя украдут?

– Полежаева ничего не боялась, и ей пришлось отстреливаться, – проворчала она и глубокомысленно завершила: – И ничем хорошим это не закончилось.

Сергей запер дверь и развернулся:

– Откуда начнем?

– Думаю, рукопись в кабинете.

Они прошли туда, Сергей включил свет. Дайнека огляделась и решила начать с письменного стола. По очереди проверила все ящики. Прикинув их глубину, сопоставила с размером столешницы на случай внутренних тайников. Простучала все поверхности костяшками пальцев.

– Ты хоть знаешь, как она выглядит?

– Предполагаю. Компьютеров тогда не было, значит – это стопка рукописных листов или напечатанных на машинке. Возможно, все лежит в папке.

– А название? Такое же, как и в опубликованной книге?

– Это вряд ли.

– Почему?

– Было бы глупо оставлять прежнее название. Тихонов присвоил чужой роман, а название, я уверена, придумал свое.

– В столе ничего нет. Что дальше?

– Смотрим в книжном шкафу.

– Там только книги.

– Нужно проверить все, что за ними…

* * *

Старческая бессонница – страшная вещь. Однако и у плохих обстоятельств бывают хорошие стороны. Самые интересные наблюдения у Анастасии Петровны случались именно ночью. Удобней всего было смотреть сквозь балконную дверь, остекленную до самого пола. Чугунные прутья балкона нисколько ей не мешали наблюдать за противоположным фасадом дома.

Она чуть-чуть переместила коляску. Теперь она хорошо видела окно третьего этажа, где недавно зажгли свет. В комнате было двое. Анастасия Петровна сразу узнала девушку, которая жила одна в большой квартире этажом ниже. Парень был из съемочной группы.

Старуха надела очки, пригляделась. Они точно что-то искали. Девушка выдвигала ящики письменного стола, проверяя, что там внутри.

В этот момент она услышала, как в прихожей открылась входная дверь. Так поздно могла прийти только внучка, она часто возвращалась домой за полночь. Анастасия Петровна развернулась и покатила коляску в прихожую.