— Сделаем. Давай обменяемся телефонами. Не держи её долго, хорошо?

— Не будем сейчас об этом. Как ты говоришь — скажу, когда разрежу.

И расхохотались оба.

По дороге Катя радовалась, вот сейчас войду в палату:

— Мамуль, слава Богу, всё получилось! Ты поправишься!

Но следующая мысль — нужно как-то объяснить происхождение этих денег. Железная непробиваемая легенда.

Кем она может устроиться на такие деньги, да ещё, авансом? Только переводчицей. Работа на выезде, экспедиция. Не везде есть Интернет, не всегда можно звонить. Куда экспедиция? Ещё не знаю. Правда ведь, не знаю!

Надя говорила — школа, психологический тренинг. Кто мне может внушить, что это — нормально? Чтобы выжить, психологический тренинг придётся проводить себе самой.

Но это не сейчас. Спасибо Луизе, она прекрасная добрая женщина! Разрешила побыть с мамой, поддержать её…

К маме пришла во всеоружии.

— Катенька, что за работа? Тебе такие деньги дали вперёд!

— Переводчиком, мам. Это международная экспедиция, там люди из разных стран. Поэтому два языка свободно, и французский на бытовом уровне… оказывается, я ценный работник. Думаю, это не на один год, раз дали такой аванс. Но не всегда же будут поездки, мы сможем видеться.

Мама выслушала эту тираду молча.

— Куда экспедиция, знаешь?

— Нет ещё. Но мне разрешили приступить к работе, когда пройдёт операция, всё будет стабильно, тебя переведут в палату. А пока я всё время буду рядом.

Надя заходила, слушала эту ахинею, выходила. Неужели Наталья Николаевна верит? Или делает вид, что верит! Но главное, получилось. У Кати не было выхода, я не подставляла её. И мне повезло, попаду в этот заветный сайт и уеду отсюда. Сдам квартиру, мало ли как повернётся жизнь. Будет, куда вернуться, если что-то пойдёт не так.

Зашёл главврач отделения:

— Наталья Николаевна, вашей дочери удалось решить вопрос с деньгами, готовьтесь к операции на понедельник. Катя, вы можете ухаживать за мамой и в реанимации.

— Можно? Спасибо огромное!

— Ночевать будете в дежурной. Не завтракайте утром, надо будет сдать кое-какие анализы и пройти по врачам. Не возражаете?

— Нет, конечно, спасибо вам!

— Не стоит благодарности, — небрежно ответил он. Улыбнулся про себя за дверью палаты — хороша, хороша новенькая!

Анализы, флюорография, терапевт в своём отделении, к гинекологу отвели в другое.

Надя пришла во вторую смену, и первый вопрос:

— Ночевать поедем ко мне?

— Нет, Надя, спасибо. Я и так не знаю, как тебя благодарить. Мне разрешили даже в реанимации побыть рядом с мамой, и Луиза Александровна отпустила, пока всё обойдётся и будет позади. И ночевать я буду здесь, в дежурке.

— Здорово. У нас не было ничего подобного. В реанимацию пускали только на несколько минут. Но и никто из родственников не ночевал на вокзале. К нам, в основном, попадают москвичи. А приезжие, люди денежные, останавливаются в гостиницах.

Тебе пошли навстречу из-за профессора. Решил, помогать, так помогать. А с ним здесь считаются, один из ведущих специалистов. Так что, тебе повезло.

— Да! Знаешь, мне везёт на хороших людей. И ты, и Луиза Александровна, и человек, что привёз меня сюда — мог бы высадить у метро, а довёз до отделения.

— Что за человек?

— Не знаю, он не представился.

Операция была через три дня. Мама лежала, глядя в потолок, и Катя просто сидела рядом — капельница, еда, судно, лекарства.

В понедельник, на утреннем обходе, Фролов спросил:

— Готовы, Наталья Николаевна?

— Готова. Ко всему.

— Вы должны верить, что всё будет хорошо. От вашего настроения зависит многое.

— Я понимаю, буду стараться. Но всё в руках Божьих.

— В десять утра вас заберём.

Это был самый страшный день в Катиной жизни. Страшней не было и не будет. Сидела рядом и держала маму за руку. Выходила в коридор, ожидая каталку. Шла за ней до лифта. И долгие часы операции сидела перед ним.

Подошла Надя:

— Ну, что ты! Её и не привезут обратно, реанимация на втором этаже, там же, где операционная.

— А как я узнаю, что операция окончилась?

— Тебе скажут. И когда можно будет зайти к ней. Пойдём, посидишь у нас в дежурной.

А потом прибежала:

— Всё хорошо, Катя, сказали — успешно! Теперь только уход. Но ты не волнуйся, когда она будет в палате, я до самого санатория от неё не отойду.

— Спасибо, Наденька, никогда не забуду. Я словно вместе с мамой на свет народилась.

Олег в тот же день знал, что операция прошла благополучно, максимум неделя, если всё будет спокойно, и его девочка будет свободна. Луиза сказала, паспорт будет готов в среду утром.

Позвонил Вадиму:

— Можно заказывать билеты на утро в пятницу?

— Заказывай. В четверг с обеда я её отпущу.

Запрос ещё не ушёл, когда он прощался со своим очередным уютом. Плитой не пользовался. Мебель отправил в Питер. Уборщица из фирмы всё вымыла и вычистила, квартира выглядела, как новая. Привёл риэлтора, отдал ключи. Отогнал машину к офису аэрофлота, где заказал билеты.

И позвонил Луизе:

— Я заеду, надо выкупить билеты. Она приедет к тебе в четверг, а улетит из Москвы в пятницу утром. Слава Богу, операция удалась.

— Я уже знаю, звонила Надежда.

— Сможешь отправить её из Москвы? Я поеду в Питер машиной, вещи надо забросить. А её встречу и прослежу за пересадками.

— Это авантюра!

— Врачей она прошла. Но поговори с ней, объясни обязанности. И что прав никаких. Делать, что говорят, без фокусов, без вопросов. Но здорово не пугай, ещё выпрыгнет из самолёта.

— Глупости. Поговорю, конечно. Не беспокойся, будет шёлковая.

— Хотелось бы. Пока, Лу. Верну её в целости и сохранности.

— Не сомневаюсь. Счастливого отдыха! Всё же будь с ней помягче. Девочка… ну, ты видел.

— Не беспокойся. Хоть одна жаловалась на меня?

— Надежда ходит с заплаканными глазами.

— Что же мне было, жениться на ней?

— Боже сохрани!

— Пусть меня подвезут к офису, я отдам билет и паспорт. И поеду в Питер.

— Всё твои выдумки! Мог бы встретить в Питере, представиться и облегчить девочке жизнь. Как она будет в Германии без языка?

— Выход в посадочном талоне. Ей в Москве дадут сразу три.

— Я думаю, она не летала никогда.