Нокс усмехнулся.

— Все кругом коварные лживые лицемеры, которые готовы вонзить нож в спину, стоит только повернуться и дать слабину.

— Мы с тобой в хороших отношениях лишь по одной причине.

Лоцрей вопрошающе взглянул на меня, сжимая бутылку.

— Нам нечего делить.

— Ты прав, — с шелестом втянул в себя воздух.

Я сомкнул губы и мысленно выругался. Так просто мне от него не отделаться, и пытаться не нужно. Если Нокс что-то задумал, то добивается своего.

Покинув своё место, прошел к креслу и опустился в него, поглядев на дверь покоев, пока Нокс разлил по бокалам тягучего красного вино. Отставив бутылку, плюхнулся в кресло напротив, взял свой бокал, и не сказав ни слова осушил его залпом, снова взялся за бутылку, бросая на меня хмурый взгляд. Дела у него видимо действительно неважные.

— А ты чего такой беспокойный? Всё думаешь о метке? Кому отдать её? — усмехнулся он.

Я снова посмотрел на дверь, чуть сжимая пальцы. Плохой затеей было закрыть Инэй в комнате. Теперь она всё слышит. Ко всему, в зале стоял её запах, который Лоцрей пока не замечал.

— На твоём месте я бы уже давно набрался.

— Почему?

— От радости, разумеется.

— Какой радости, ты что мелешь?

— Ну как же, у тебя два козыря на руках. Во-первых, появилась метка, во-вторых, ты можешь выбрать себе избранницу. Тебе сейчас все драконьи кланы позавидовали бы. Но на твоём месте я бы не затягивал. Иначе ты можешь лишиться и того, и другого, — Лоцрей злорадно усмехнулся.

— Давай не будем об этом говорить, — схватил бокал и сделал глоток, напрягая слух и внимание, следя за тем, кто находился по ту сторону двери.

— Я же волнуюсь за друга.

— Ты лучше за себя переживай.

Лоцрей задумчиво покрутил в руке бокал, наблюдая, как жидкость сверкает рубином.

— Ты прав, мои дела слишком паршивы. И я не хочу о них думать.

— А надо. Что будешь делать с отцом?

Нокс вдохнул и снова осушил бокал, одним залпом опрокидывая его в себя. Поморщился и поставил его на стол. Взял бутылку. Я посмотрел в свой наполненный бокал, ловя в тёмной жидкости своё отражение.

— А что я сделаю? Его не переубедить. Единственное, это…

— Что?

— Занять главенствующее место в совете.

Я приподнял бровь.

— Хочешь подвинуть своего отца?

— А как ещё? Там, где я нахожусь, выживает сильнейший. И если ты им не будешь, то тебя загрызут.

— Вопрос не в этом... — оборвал его, сделал глоток, рассматривая Нокса. Я знал, что он напролом идёт к своей цели и уничтожит любого, кто встанет на пути. Я видел, как он смотрит на Инэй. Что, если он всё узнает? Станет препятствовать или уступит? Как себя поведёт? Так же, как и со всеми? В такие моменты сомнения грызли изнутри. Насколько инквизитору можно доверять? И я уже знал ответ. Нельзя.

— А в чём?

Задумчиво забарабанил пальцами по подлокотнику. Если даже намекну, точно заподозрит, что Инэй намного ближе ко мне, чем видят окружающие.

— Ладно, забудь, — допил вино. — Не будем углубляться в это, у меня уже и так голова от тебя болит.

— Кстати, шторм стихает. Эта красотка ведь завтра отправляется в дорогу?

Опять он об этом. Я заметно напрягся, задерживая в груди дыхание, стараясь сохранять спокойствие...

— Может, я её сопровожу? Почему ты не дал мне с ней познакомиться ближе? С твоей стороны — это нечестно. Кордея тебя ждёт, ещё есть та, у кого метка. Ко всему, ты присвоил себе право на эту таинственную мироу. С какой стати, мы ведь оба её встретили? Это слишком собственнически с твоей стороны.

— Хочешь драться? — усмехнулся я сквозь оскал.

— Хватит этих отговорок, Сохор. Говори, что с ней не так, почему ты её прячешь?

Я стиснул подлокотники, сглатывая.

— Заботишься о ней, говорить о ней не хочешь. Почему?

Я выдохнул, глянув за плечо.

— Не уходи от ответа, я жду объяснений. Что с ней не так?

Сощурил взгляд. Нет, он не понял, что она здесь. И что придумать, чтобы он отвязался? Стиснул челюсти. Думай, Сохор, думай.

— Ну?

— Я бы не хотел говорить этого… — вновь побарабанил пальцами по подлокотнику. — Это чужая тайна. Просто она, эта мироу… беременна.

Нокс замер, и я — тоже.

— Что?

— Что? — повторил.

— Беременна?

— Да, — кивнул, коротко улыбнувшись, слыша новый всплеск головокружительного аромата с горьковатым привкусом ярости. Но я больше ничего не смог придумать, кроме этого.

— Ааа… нуу… тогда всё понятно, — откинулся на спинку кресла, расслабляясь.

— Не нужно её тревожить.

— Я понял, — кивнул Лоцрей. — Забыл, что у тебя звериное чутье. Тогда ясно. Я почему-то об этом и не подумал.

А я настороженно взглянул в сторону, опасаясь, что ведьма вылетит из комнаты, но всё было тихо, только слышно, как когти скребли по створке. Глядя на Нокса, я залпом осушил наполненный инквизитором бокал.

- Инэй -

— Хотя нет, не совсем ясно: почему она отправилась в такую опасную дорогу одна? — спросил инквизитор.

— Нокс, это не наше дело, тебе не кажется? — раздраженно ответил дракон. — Я оставил её в замке, потому что на улице сейчас буря.

— Что он несёт? — глухо пропищала я губами, готовая взорваться от кипящей ярости и возмущения такого, что я на миг оглохла, а в глазах потемнело от жгучего стыда. К лицу прильнула вся кровь, топя меня в жаре, так что проступила на лбу испарина. Мои щёки горели так, что о них можно было обжечься. Боги, какой позор, этот асгар не мог придумать что-то другое, кроме этого?!

Закусила губу, уткнувшись лбом в створку, скользнув по ней пальцами. Я была готова провалиться сквозь землю. Светлая Ильва, какой стыд! Боги!

Пусть только появится в этой комнате, я… я!.. Сжала кулаки и бесшумно ударила о дверь. Ничего я ему не сделаю, и этот ящер прекрасно это знает. Задохнулась от ярости и негодования. Он намеренно решил позлить меня, принизить за то, что я ведьма. Пусть выдумал бы что угодно, только не это! Что теперь обо мне подумают?

Стоп, Инэй. А разве тебе важно, что подумают? Уж лучше это, чем то, что я ведьма. Пораскинув мозгами, я поняла, что, пожалуй, это самый хороший ход, если инквизитор будет думать, что я беременна. Тогда маловероятно, что он приблизится ко мне хоть на шаг. Таким влиятельным мужчинам девушки в подобном положении не интересны. Сохор Коерт прав. Будь он неладен! И всё равно злость не утихала: он ввёл меня в жуткую неловкость. Но почему? Почему он меня выгораживает? Я нахмурилась, ломая голову.