Просто бутерброд с дерьмом. И. как мне с этим разбираться?Все мастера-вампиры этой страны и каждый альфа-самец с манией величия откроютза мной охоту; первые — чтобы уничтожить фокус, вторые—чтобы им завладеть.Притвориться, что его выбросили с макинакского моста — второй раз не пройдет.

Может быть… может, это случайность? Может, Элейн былавервольфом и только сказала Дэвиду, что она человек — знала, что с сукой онвстречаться не будет.

Гленн отпер второй ящик, и когда мы встали над ним,расстегнул мешок. Я смотрела на Дэвида, а не на Гленна, и узнала ответ, когдаон закрыл глаза и рука у него задрожала.

— Фелисия, — шепнул он. — ФелисияБорден. — Он потянулся к ней, дрожащие пальцы зарылись в каштановыеволосы. — Прости, Фелисия. Я не знал… что… что ты с собой сделала?

У него подсел голос, и я бросила взгляд на Гленна. СотрудникФВБ кивнул: Дэвид готов был потерять самообладание. Надо бы побыстрее закончитьс этим тяжелым делом.

— Пойдем, Дэвид, — сказала я ему с сочувствием,беря под руку и отводя на шаг назад. — Еще одна.

Дэвид оторвал взгляд от мертвой, и Гленн быстро задвинулящик под скрежет металла. Осталась только одна женщина — которая попала подпоезд. Это вряд ли был суицид. Скорее всего в шоке первого превращения, безобезболивающего, совершенно неподготовленная, она мчалась куда-то вслепую, ищаответа. Или же была в эйфории от обретенной свободы и переоценила новыеспособности. Я почти надеялась, что это был второй вариант, хотя и он трагичен.Мне не нравилась мысль, что она сошла с ума — Дэвид тогда еще сильней будетчувствовать свою вину.

Мы с Дэвидом стояли справа у последнего ящика. Заметив, чтоон затаил дыхание, я осторожно вложила руку ему в ладонь— холодную и сухую.Кажется, у него начал развиваться шок.

Гленн неохотно выдвинул последний ящик — он явно не рвалсяпоказывать Дэвиду эти руины женского тела.

— Боже мой! — простонал Дэвид и отвернулся.

С наворачивающимися на глаза слезами, с чувствомбеспомощности я обняла его за плечи и отвела в тот «домашний» уголок с кресламии столом, где родственники ждут пробуждения вампиров. Он ссутулился, двигалсямашинально. Вцепился в спинку кресла, потом в него рухнул. Из-под моей руки онвыскользнул, и я встала над ним, а он уперся локтями в колени, уронил голову наруки.

— Я не хотел, — сказал он мертвым голосом. —Так не должно быть. Не должно!

Гленн задвинул последний ящик и зашагал к нам этакойагрессивно-покачивающейся фэвэбешной походкой.

— Осади назад, — предупредила я. — Вижу, что тыподумал, но он этих женщин не убивал.

— Так почему он все себя старается убедить, что не убивал?

— Дэвид — страховой инспектор, а не киллер. Ты же самсказал, что это самоубийства.

Дэвид издал резкий стон внутренней боли. Я обернулась кнему, тронула его за плечо.

— Черт, Дэвид, извини. Я не думала, что это так будет.

Он не глядел на меня, и голос его прозвучал безжизненно:

— Они были одни. Каждая из них. Никто им не помог, никого небыло сказать им, что боль пройдет. Объяснить, чего ждать. — Он поднялголову — в глазах стояли слезы. — Они это пережили в одиночку, и вина тутмоя. Я мог помочь. Они бы выжили, если бы я при этом был.

— Дэвид… — начала я, но вдруг лицо его переменилось, ион резко встал:

— Я должен идти, — произнес он неразборчиво. —Надо позвонить Серене и Капли.

— Одну минуту, мистер Хью, — твердо вмешался Гленн снеприятным выражением лица.

Дэвид побелел, невысокое, но крепкое тело напряглось.

— Я должен позвонить Серене и Капли! — воскликнулон, и Айсмен заглянул в дверь.

Я взметнула руки в мольбе, встала между Гленном и пораженнымгорем вервольфом.

— Дэвид, — начала я рассудительно, кладя ладоньему на руку, — ничего с ними не случится. До полнолуния еще неделя. —Обернулась к Гленну, и сказала намного тверже: — А тебе я сказала, чтобы осадилназад.

От моего резкого тона глаза у него сузились, но хоть он иагент ФВБ, специалист по Внутриземелью, но я сама — внутриземелец.

— Осади, сказала! — Я понизила голос, чтобыненароком кого не разбудить. — Это мой друг, и ты с ним будешь помягче,иначе, видит бог, Гленн, я тебе покажу, на что способна злая и рассерженнаяведьма.

Гленн стиснул зубы. Я смотрела на него в упор. Никогда еще яне применяла к нему магии, но мы сюда пришли за ответом на вопрос, обращает лифокус людей в вервольфов, а не за обвинением в убийстве.

— Дэвид, — сказала я, не сводя глаз сГленна, — сядь. У детектива Гленна к тебе есть несколько вопросов.

О господи, мне бы еще хоть каких-нибудь ответов.

Оба они слегка успокоились, и когда Айсмен закрыл за собойдверь, я села и даже положила ногу на ногу, как хозяйка этого милого и уютногоприема. Дэвид вернулся в кресло, но Гленн остался стоять, глядя на меня сверхувниз и хмурясь. Его дело — морщинки у него останутся, не у меня.

А я начала думать. Черт, не хватало у меня сообразительностипридумать убедительную ложь, и придется говорить правду. Грустно. Морщась, яобратила взгляд на Гленна.

— Ну… в общем… ты умеешь хранить секреты, Гленн?

Я подумала о спящих вампирах и порадовалась, что ящикизвуконепроницаемые. Если бы они еще и запахонепроницаемыми были…

Гленн выдохнул, будто сдулся. Его манера сразу переменилась:только что был агрессивный и неуступчивый агент ФВБ, и вдруг — добродушный копна соседнем углу.

— Для тебя, Рэйчел, я готов послушать. Какое-то время.Ладно, это справедливо — я ведь грозилась отлупить его своей магией. Посмотревна Дэвида и убедившись, что он объясняться предоставил мне, я сцепила руки наколенях.

— Этих женщин в базе данных ты не нашел, потому что онине в списках внутриземельцев.

Гленн приподнял брови.

— Они в списках людей, — сказала я, почти слыша,как щелкает переключаемая стрелка. Это моя жизнь переходила на новую линию —наверное, более короткую.

Ткань костюма Гленна тихо зашелестела — это он повернулся.

— Людей? Но ведь…

—Они сюда прибыли как оборотни, да, — закончила я занего.

Взяв сумку за ремень, я перетянула ее вперед, поставила ксебе на колени. Говорить Гленну, что фокус у меня, я не собиралась. Оннаверняка начнет настаивать, чтобы я передала фокус ему, я откажусь — и онпревратится в тестостероновый костер, а я — в ведьму до мозга костей. Лучше доэтого не доводить. Гленн мне нравится, а каждый раз, когда я пускаю в ходмагию, я обычно теряю друга.

Из-за моей спины донесся безразличный голос Дэвида.