Не успел он это подумать, как машина куда-то свернула идорога стала тряской.

«Скоро приедем, – подумал Леха, и сердце у негозахолонуло. – Сколько ни храбрись, а все равно страшно».

Но вот машина наконец остановилась.

– Митяй, не упусти сволочат, – сказал пожилойводитель, на чью удочку они так легко попались. – Куда их?

– Спусти пока в подвал, а там поглядим.

Их выпихнули из машины и выдернули кляпы.

– Дяденьки, снимите маску-то, ни фига не видно! –пожаловался Леха.

– Для того и надевали, чтоб ни фига не виднобыло, – рассмеялся охранник. – Давайте, давайте, шевелитесь!

Где-то рядом залаяла собака. И, судя по лаю, собакасерьезная.

– Как, интересно, идти, если глаза завязаны? –сварливо произнес Леха.

– Ладно, Митяй, сними повязки, куда они денутся и чтоони тут увидят?

Митяй сдернул повязку с Ксюши.

– Хватит с вас! Ты, девочка, веди своего дружбана, а тоон, как видно, чересчур шустрый.

Ксюша послушно взяла Леху за руку. Ее рука была по-прежнемуледяной.

Она боялась поднять глаза, чтобы не видеть страшных лиц,смотрела только себе под ноги. Их подвели к гаражу, где стояла одна машина,потрепанный «жигуленок», и было место еще для двух. Потом Митяй нагнулся иподнял крышку люка.

– Валяйте, спускайтесь! – прикрикнул он.

– Дяденьки, имейте совесть, в туалет сводите, а? Там увас внизу небось туалета нет, может неприятность случиться.

– Во, интеллигенты, в туалет просятся!

– Правильно, между прочим, давай своди сперва девчонку,а я парня покараулю!

Ксюша с благодарностью сжала Лехину руку. Она давно ужемучилась, но не решалась даже слова сказать.

Митяй повел ее в глубь гаража, открыл дверь и сказал:

– Сортир в конце коридора! Да смотри не задерживайся! Ине думай про побег, тут другого выхода нет.

«Чуть не описалась, чуть не описалась», – почему-тотвердила Ксюша сама себе.

Зеркала в туалете не было, только унитаз и маленькаяраковина. Ксюша вымыла руки и вытерла их о юбку.

Когда ее привели опять в гараж, Леха уже был без повязки, ион ободряюще подмигнул Ксюше.

Теперь увели Леху. Ксюша едва держалась на ногах иприслонилась к стенке, чтобы не упасть. Ее уже не трясло, просто внутри что-тобольно сжималось. Неужели это все? Неужели вот так глупо и бездарно кончитсяжизнь?

Вернулся Леха и сразу взял ее за руку. Почему-то от этогостало легче.

– Ну все, спускайтесь, да поживее! – прикрикнул наних пожилой водитель.

– Ладно, дядечка, спустимся, не волнуйтесь, –примирительно произнес Леха и первым полез в люк. Спустившись на несколькоперекладин, он протянул руку Ксюше: – Осторожнее, не свались! Ксюха, небойся! – прошептал он.

Они очутились в погребе, где не было ровным счетом ничего,кроме деревянного топчана, покрытого стареньким байковым одеялом. Ни стола, нистула – ничего. Освещался погреб слабенькой лампочкой под самым потолком.

Леха бережно усадил Ксюшу на топчан.

– Ксюха, я вот подумал: все не так уж плохо!

– Что? – ахнула Ксюша.

– Во всяком случае, убивать нас они не собираются, этоточняк! Иначе они не стали бы завязывать нам глаза.

– Ты правда так думаешь? – с надеждой спросилаКсюша.

– Конечно. И еще…

– Подожди, Лешенька, ты думаешь, они за нас выкуппотребуют?

– Выкуп? За нас? – рассмеялся, правда не слишкомвесело, Леха. – Это просто смех, Ксеня…

Она удивленно посмотрела на него. Он никогда раньше не звалее Ксеней. «Все-таки он замечательный парень, настоящий друг», – подумалаона.

– Понимаешь, я думаю, им от нас нужны какие-тосведения.

– Какие сведения? Мы же ничего не знаем!

– Но они-то не знают, что мы ни ухом, ни рылом… Кстати,давай… – Он вдруг замолк, испугавшись, что тут есть какие-топодслушивающие устройства. Потом прошептал в самое ухо Ксюши: – Давайдоговоримся: мы Витасика знать не знаем, первый раз слышим и все такое. Можемпризнаться только, если они спросят про мужика с французским бульдогом. Мы егознаем по собачке. Как же, Ларри, такой милый песик, поняла? Не отвечай, сожмимою руку. Нас могут подслушать. Давай все будем обсуждать вслух только дляпонта.

Ксюша два раза сжала его руку, мол, все поняла.

– Ну ты что, подруга? – громко произнесЛеха. – Успокойся.

– Леха, я пить хочу, умираю просто! – громкосказала Ксюша и опять сжала Лехину руку.

Он недоуменно взглянул на нее. А она ему подмигнула.

Ай да Ксюха! Если сейчас им принесут воды, значит, ихдействительно подслушивают.

Но воды никто им не принес. Однако это вовсе не означало,что подслушивающего устройства нет, просто их тюремщикам на них наплевать.Время шло, о них словно все забыли.

– Леха, я правда пить хочу.

– Потерпи, Ксеня, потерпи, а то попьешь, потом опятькое-куда захочешь…

Мало-помалу он тоже терял бодрость.

– Ой, Леха, а что с бабушкой будет? Даже подуматьстрашно.

И тут Леху осенило:

– Не волнуйся, Ксеня! Нас наверняка уже милиция ищет иочень скоро найдет! Вовка Сидоров видел, как нас в машину запихали!

Никакого Вовки Сидорова не существовало. Ксеня поняла, чтоон блефует. По-видимому, подслушивающее устройство тут действительно было, ибочерез пять минут люк открылся и сверху им крикнули:

– Поднимайтесь!

А может, никакого устройства и не было, просто пробил ихчас?

– Ксеня, держись! – прошептал Леха. – И лучшепомалкивай.

Он первым вылез, подал руку Ксюше и спросил охранника:

– Я так понимаю, нас сейчас к главному поведут, да?

Митяй, похожий на шкаф, не счел нужным отвечать. Он простонаподдал слегка Лехе коленкой под зад, и тот пролетел несколько метров, струдом удержавшись на ногах.

– Ой! – испугалась Ксюша. – Леха, ты что?

– Ничего! Все путем! Просто охота человеку силушкупоказать.

– Эй, ты что-то больно шустрый, ничего, сейчас тебеязык-то укоротят.

Митяй вывел ребят во двор и повел вокруг дома. Они поднялисьна каменное крыльцо и вошли в дом. Небольшой коридор, и вот они входят впросторную комнату и видят, что посреди комнаты стоит круглый стол подстеклянным абажуром нежно-розового цвета. А за столом сидит человек ничем непримечательной наружности. Лицо у него скорее интеллигентное, во всяком случае,на громилу он не похож.