– А из-за чего же, хотел бы я знать? Так кто они попрофессии? Вы это знаете?

– Знаю, – подала голос Тягомотина. – УФилимоновой родители музыканты, но не знаменитые. А у Шмакова отец на заводе работает,а мама в поликлинике, медсестрой.

– Хорошо, посидите тут, я скоро.

Он быстро вышел из комнаты.

– Роза, ты молодчина! – искренне проговорилаСаша. – Я бы не отважилась так вопить.

– А что делать-то было? Зато подействовало.

– Это точно, – кивнула Маня. – Саш, а ведьпридется все рассказать.

– Может, не стоит?

– Сами не полезем, а вот если спросят, почему ихпохитили…

– Если не хотите болтать – молчите, – пожалаплечами Роза.

– Но если спросят?

– Скажите, что понятия не имеете. Может, их на органы… Кстати,пускай так думают, шевелиться быстрее будут.

– Роза, ты просто умница, а я совсем головупотеряла, – прошептала Саша. – Мне так страшно…

– Я не понимаю, почему надо сейчас что-тоскрывать? – повысила голос Маня.

– Просто чтобы быстрее изловили этих бандитов, как тыне понимаешь? Если мы сейчас вывалим всю информацию, они начнут разбираться всвязях, прослеживать какие-то цепочки, а Ксюша и Леха…

– И еще не факт, что тут, в ментуре, кто-нибудь несвязан с этим типом, с вашим Витасиком. Это его район… – напомнилаРоза. – Поэтому пока помалкивайте, а уж потом, если этих найдут, ну,Филимонову со Шмаковым, тогда другое дело.

– Вы что тут шепчетесь? – вернулся в комнатумолодой человек. – Ищут уже ваших друзей, ищут. Так все-таки почему ихпохитили, вы что-нибудь подозреваете?

– Да, – сказала вдруг Маня, – мы, конечно,подозреваем, но ничего не скажем, пока вы наших не найдете.

– Ишь ты какая! – улыбнулся молодойчеловек. – Кстати, позвольте представиться – старший лейтенант ДмитриевАлексей Алексеевич, сотрудник отдела уголовного розыска. А вы девочки непромах, какой вой подняли.

– А что делать-то было? – сказала Роза.

– Так, а что же вы все-таки подозреваете, дорогие моидевицы? Вы уж коли пришли к нам, давайте-ка говорите начистоту. Вы в какие-тотемные дела ввязались? Вы случаем не вляпались в распространение наркотиков?

– Ой, что вы, ничего подобного! Мы… мы… – Манязапнулась, она не знала, с чего начать. – Мы вам, конечно, все скажем,только вы ничего не поймете…

– Так считаешь? – рассмеялся Алексей Алексеевич. –Ну вы подумайте, мы тут не совсем дурные сидим… Сделай милость, скажи, и мыпоглядим, вдруг да разберемся.

– Нет, вы не так поняли, – вступилась за младшуюсестру Саша. – Дело в том, что мы и сами ничего не понимаем, все такзапутано…

– Ну вот что, девочки, у меня нет времени играть с вамив ваши дурацкие игры. Либо вы сейчас все мне рассказываете, либо я простосчитаю все это идиотской выдумкой и отменяю свое распоряжение.

– Нет! – взвизгнула Маня. – Нет! Не надоничего отменять. Я вам все-все расскажу. Несколько дней назад, еще передканикулами, Гошка Гуляев…

– Кто это?

– Наш друг, он сейчас болеет, у него грипп! –пояснила Саша.

– Так вот, Гошка нашел на улице бумажник, с этого всеначалось…

И Маня выложила Дмитриеву все, что знала об этом «тухлом»деле.

Старший лейтенант очень внимательно ее слушал, время отвремени что-то записывал в блокнот.

– Очень, очень интересно, – сказал он, когда Маняумолкла. – Значит, этот Горенич фотограф? Ну что ж, мы быстро выясним,пересекал ли он границу, да и вообще… Почему ж вы, чудачки, не пришли к намраньше? Может, были бы ваши друзья целы и невредимы. А сейчас я не могу за этопоручиться.

– Вот теперь, может, мы и пришли бы, – заявилаТягомотина. – А так… Что толку приходить, если нас никто даже слушать нехотел, пока я не завопила…

– Я приношу вам свои извинения за некорректноеповедение дежурного. Он получит взыскание. А сейчас, девочки, ступайте, у меняи так дел хватало, а теперь вдобавок и эта история… И еще раз простите. Еслибудут какие-то вопросы, я позвоню.

– Только вы уж родителям не говорите, что вы изуголовки, а то потом неприятностей не оберешься, – мрачно попросила Роза.

– Учту! – улыбнулся Дмитриев. – Но выобещаете не ввязываться больше ни во что?

– Обещаем! – хором воскликнули девочки.

– А вы наших найдете? – спросила Маня.

– Постараемся! – не слишком уверенно ответилстарший лейтенант Дмитриев.

– Манька, ты почему все рассказала? – не слишкомсердито осведомилась Саша.

– Надо было! Только я не все рассказала.

– То есть как не все? Я же слышала.

– Дело в том, что я знаю, где скрывается Наташа.

– Что? Откуда?

– Я узнала сама… Сама!

– И почему же ты про нее не сказала?

– Не знаю, мне почему-то стало ее жалко!

– Жалко? – поразилась Саша. – Преступницужалко?

– Я не уверена, что она преступница… Мне кажется, чтонет…

– Дура! Сентиментальная дура! Если б она не былапреступницей, она не стала бы травить Леху газом!

– Как это газом? – вмешалась в разговорТягомотина.

Саша в двух словах все ей объяснила.

– Ну и впутались вы в историю, я так и знала – этодобром не кончится, – зловеще проговорила Роза.

– А что будет с их родителями? – прошептала вужасе Саша. – Кошмар какой-то… Даже если чудом все кончится благополучно…

– Не чудом, а благодаря мне! – поправила ееРоза. – Если их спасут, то только благодаря мне!

– Так вот, если все кончится благополучно, –начала опять Саша, – то я больше никогда ни за что не стану ввязываться втакие истории и тебе, Манька, не позволю, имей в виду!

– Согласна, я согласна, лишь бы только все хорошозакончилось!

– Маня, а ты все-таки скажи, почему ты вдруг пожалелаНаташу? – вспомнила Роза.

– Я думаю, она не преступница, я думаю, она спасаетГоренича! Она его прячет!

– Прячет? Где? – округлила глаза Саша.

– Там, в Отрадном.

– С чего ты взяла?

– Понимаете, я только потом сообразила… Она выносиламусор…

– Ну и что?

– А то, что, кроме мешка, она вынесла несколько пустыхбутылок из-под пива и из-под водки.

– Маня, а вообще-то ты и вправду дура глубокая, –сказала Роза, – бежим скорее опять к Дмитриеву.