По просьбе Зиганшина Руслан взял с собой Яна Александровича, и в назначенное время друзья появились на пороге тихого кафе.

Как ни был Руслан заинтригован, все же отметил, насколько предусмотрительно Мстислав Юрьевич выбрал место встречи. Недалеко от работы, мало народу, и есть столики с диванами, а для Руслана это важно.

Обстановка ему тоже понравилась: сдержанная и нейтральная, никакого нарочитого декорирования и «атмосферы».

Когда все устроились удобно и сделали заказ, Зиганшин осмотрелся и вполголоса рассказал о страшной находке.

– Ничего себе у вас там жизнь кипит на свежем воздухе! – воскликнул Колдунов. – А ты ведешь разве это дело?

– Нет, я в отпуске.

– А как тогда в тему вписался?

Руслан сконфуженно потупился, не зная, кому из собеседников посылать тайный сигнал: Яну ли Александровичу, чтобы перестал расспрашивать, или Зиганшину, чтобы молчал. Но, к его удивлению, приятель сказал совсем не то, чего Руслан боялся:

– Из-за Галины Ивановны. Она мне в свое время жизнь спасла, так что я у нее в долгу.

– Галька? – просиял Колдунов. – Чудесная тетка, я прямо рад, сынок, что ты с ней знаком! Да, вроде бы она покровительствовала этому несчастному мальчику… Одинокий человек, что поделаешь…

Ян Александрович вздохнул и достал сигареты.

– Вообще грустно, что есть такие люди, – вдруг заметил он, медленно выпустив дым, – у которых жизнь берет многое, а взамен не дает абсолютно ничего. Такая диспропорция ужасная.

– Ты о чем? – спросил Руслан, зная, что, если друга потянуло на философию, нечего даже пытаться перевести разговор на другие темы.

– О Гале. Она же как хирург нисколько не хуже меня, а то и получше, потому что не пьет. Боевой опыт у нее равен моему, а что в итоге? Я профессор и счастливый человек, а у нее ничего нет, кроме работы, на которой она не продвинулась дальше рядового врача. Почему так? Это никак нельзя объяснить ее личными качествами, пожалуй, я не встречал человека более компетентного, чем она. Ты вспомни, принимал ли когда у нее дежурство с хвостами?

– Да вроде бы нет… Но я стал работать по экстренке не так давно.

– Тогда просто поверь мне на слово. Человеку, принимающему смену у Гали, абсолютно не к чему придраться. Ты скажешь, что раз она хороша на своем месте, пусть на нем и остается, но она много раз доказывала, что справится с любой работой. Вот просят ее подменить заболевшего коллегу, Галя выходит на отделение. Целый день ее не слышно, не видно, но в шестнадцать ноль-ноль все документы оформлены, эпикризы написаны, больные осмотрены, осложнения выявлены, гнойники вскрыты, гнилые ноги отрезаны. Ой, прости, Руслан!

– Ничего.

– Или в поликлинику ее высаживают: как по волшебству, очереди нет, больные довольны, все грыженосители и холециститники направлены на санацию, инвалидности сделаны, лекарства бесплатные выписаны, и даже больничные листы оформлены без ошибок. Казалось бы, любой руководитель должен драться за такого идеального работника, но Галя прозябает обычным дежурантом. Почему так, я не знаю.

– Но раз у нее есть боевой стаж, она должна была какие-то привилегии получить, – вмешался Зиганшин.

Ян Александрович усмехнулся и с силой потушил окурок в пепельнице:

– Должна, но не обязана! Я тебе говорю, это какая-то загадка природы. Ей даже взяток никто не дает за операции. Всем суют конвертики в карман, а ей – нет, будто у нее на лбу написано: «Я давала Гиппократу». Ну ладно, не все способные люди делают карьеру, но у нее и личная жизнь не сложилась, я даже не помню, чтобы за ней кто-то ухаживал за все двадцать лет нашего знакомства. Всегда одна, хотя наверняка хотела создать семью.

– Да, – сказал Зиганшин с неожиданной печалью в голосе, – есть на свете люди-родники. К ним приходят только брать, как воду из природного источника, а когда он иссякнет, просто забывают.

– А пока вода бежит, то и слава богу! – подхватил Колдунов. – Будем пить, не думая, откуда что берется! Мы знаем, что нельзя плевать в колодцы, а в родник-то что ж не плюнуть?

Руслан вдруг втянулся в это неуклюжее жонглирование аллегориями:

– Стало быть, есть люди-колодцы, люди-источники, а еще кто? Люди-ведра?

– Люди-люди еще есть, – сказал Зиганшин без улыбки.

– Люди-насосы, – азартно воскликнул Колдунов, – особенно среди бабок часто встречаются. Такие холеные, ухоженные старухи, просто ужас. Глядя на величавую повадку, можно предположить, что она как минимум подарила человечеству важнейшее научное открытие, а на самом деле даже близко нет. Все жизненные достижения заключаются в том, что человек полвека выедает мозги своим домочадцам.

– Ой, не говори, – содрогнулся Руслан, – они всегда говорят: «Я должна отдыхать после обеда». Или: «Я должна обязательно поесть в двенадцать часов». Должна? Кому?

– Или вот еще: прикатит такая императрица в три часа ночи в приемник, потому что ей показалось, будто где-то что-то кольнуло у нее. Или тупо родственники плохо себя вели, по ее царскому мнению.

– Холецистоинфаркт, короче говоря.

– Именно! В общем, королева вселенной на смертном одре, окруженная раболепными родственниками. И обязательно с двух до пяти утра, потому что в зловещих ночных декорациях сцена умирания выглядит гораздо трагичнее и романтичней! Ну, сам знаешь, это представление только для родственников, врача сии эпичные картины не особо впечатляют, ты быстро проверяешь симптомы раздражения брюшины, делаешь снимки на газ и уровни, и, не найдя повода для операции, тут же начинаешь засыпать. Но чтобы полностью себя обезопасить, предлагаешь госпитализацию чисто на всякий случай. И как реагирует бабка?

Руслан засмеялся:

– Она закатывает глаза и самоотверженно произносит: «Если надо, то кладите!»

– А ты опытный доктор!

Зиганшин кашлянул и деликатно постучал ложечкой по своей чашке:

– Слушайте, мужики, я понял, что вы ненавидите людей почти так же сильно, как я, так что давайте перейдем к делу, а то у меня дети дома одни.

Руслан с Колдуновым быстро приняли серьезный вид, а Зиганшин, убедившись, что поблизости нет никого, кто мог бы их подслушать, продолжал:

– У нас довольно много фактов и улик, чтобы считать маньяком Ярослава Михайловского, но если мы хотим доказать обратное, то приходится строить теории на пустом месте.

– А мы хотим доказать обратное? – осторожно спросил Ян Александрович. – Не получится ли так, что мы поможем убийце избежать наказания? Я не кровожадный человек и понимаю, что Ингу уже никак не вернуть, но, наверное, мне станет немного легче, если я буду знать, что возмездие состоялось. А может быть, и нет, – перебил Колдунов сам себя, – с другой стороны, когда я совершал врачебную ошибку, то всегда рассуждал в духе: «Не можешь спасти больного – спасай доктора». Поэтому, наверное, я не имею права требовать справедливости.