и вдоль ограды парка еще лежал снег, который можно было назвать белым только потому, что он не был черным.

А вот вошедшая в гостиную Джулия была вся в черном — изящно скроенное черное платье с коротким рукавом изумительно облегало ее фигуру. Немудрено, что Джулия пообещала приодеться — выглядела она просто сногсшибательно. Я так и сказал ей, после чего увлек к окну.

— Хочу отдать вам первый приказ. Видите эту каменную ограду? В котором часу вы обычно возвращаетесь после выступления?

— Как правило, в половине второго. Мой последний выход заканчивается в час.

— Прекрасно. В парке никого не будет. Значит, вернувшись сегодня ночью, вы включите свет, подойдете к окну, а человек, затаившийся за этой стеной с винтовкой в руках, нажмет на спусковой крючок, и если он стреляет не впервые в жизни, то вам конец. Так что вам запрещается подходить к окну и выглядывать на улицу. Перед тем как уйти, опустите жалюзи и задвиньте шторы. Это приказ.

— И очень глупый. Думаете, легко стрелять вверх, да еще под таким углом? Возьмите винтовку и попробуйте сами. Вы и в окно-то не попадете.

— Это я-то не попаду? Мне и двенадцати лет не было, когда я из ружья сшибал белок с верхушек деревьев такой же высоты. Вы собираетесь подчиниться приказу или нет?

— Собираюсь, — усмехнулась она.

Мы уселись на диван, чтобы обсудить подробности предстоящей операции. Джулия хотела, чтобы я сидел в соседней комнате и слушал их беседу с Флемингом, я же настаивал на том, что должен присутствовать и следить за ним. В конце концов мы сошлись на том, что присутствовать я могу, но рта раскрывать не буду. Наконец позвонил телефон, и Джулии сообщили, что мистер Флеминг внизу и готов подняться. Я так и сидел на диване, когда в дверь постучали и Джулия пошла открывать. Вошел Флеминг, но меня не заметил, поскольку не сводил глаз с Джулии. Лишь когда она заперла дверь и шагнула в комнату, он повернулся и увидел меня.

С губ Флеминга слетело какое-то восклицание, но он, по-видимому, даже этого не заметил. Он просто стоял и пялился на меня. Джулия повернулась к нему и спросила:

— Вы, кажется, знакомы с мистером Гудвином? Дайте ваше пальто.

Рот Флеминга раскрылся, но из него не вырвалось ни одного слова. Он попытался еще разок и прохрипел:

— Я думал, вы… Мне казалось, мы будем говорить с глазу на глаз.

— Я понимаю, — кивнула она, — что так вам было бы удобнее, но решила, что с вами надо быть поосторожнее. Вы принесли деньги?

У Флеминга явно были проблемы с глазами. Он старался смотреть на Джулию, но в то же время хотел видеть, что делаю я.

— Боюсь, случилось серьезное недоразумение, — выдавил он. — Боюсь, Изабель ввела вас в заблуждение. Кажется…

— Ерунда! Мильтон Фейлс. Или Фалес. Я точно знаю, как вы раздобыли эти деньги и кто их вам уплатил. Если бы не Изабель, я бы давно рассказала все полиции. Изабель же хотела, чтобы я отобрала у вас деньги, вот это я и собираюсь сделать. Она бы, наверное, хотела также, чтобы я рассказала все ее сестре, поскольку и сама намеревалась это сделать. Возможно, так я и поступлю, но сперва верните деньги. Вы принесли их?

— Нет. Честное слово, мисс Джекетт…

— Черт! — Она развернулась ко мне. — Что вы посоветуете, мистер Гудвин?

Нет чтобы назвать меня Арчи.

— Думаю, вы зря теряете время, — ответил я. — Пожалуй, я позвоню инспектору Кремеру и скажу, чтобы он приехал и арестовал его. Кремер занимается расследованием убийств, поэтому Флеминг его заинтересует. — Я поднялся, подошел к столику, на котором стоял телефонный аппарат, снял трубку и начал накручивать диск.

— Нет! — выкрикнул Флеминг.

Я повернулся:

— Нет?

— Я отдам вам деньги. Я не мог взять их сегодня — банк закрыт. Я принесу их в понедельник.

Я положил трубку.

— Только все деньги, — заявила Джулия. — Пять тысяч.

— Да, конечно. — Его взгляд метнулся ко мне, потом возвратился к Джулии. — Вы сказали… Мне кажется, Изабель не хотела бы, чтобы вы рассказали моей жене… Я уверен, что она… Пообещайте мне, что не расскажете. А я отдам вам все деньги.

— Я не могу вам ничего обещать, — помотала головой Джулия.

— Хотя бы пообещайте, что не расскажете до понедельника. А в понедельник мы поговорим. Я объясню вам почему… Словом, все расскажу.

Я вмешался, поскольку Флеминг должен был знать, что немного времени у него еще есть.

— За мисс Джекетт обещать я не имею права, но от своего имени обещаю, что ничего не сообщу вашей жене, пока вы не вернете деньги, если, конечно, вы их вернете в понедельник. А дальше видно будет.

— Хорошо, — произнесла Джулия. — Раз Арчи обещает, то я тоже пока подожду.

Флеминг надел шляпу. Если бы он осознал, что надевает ее в гостях у дамы, да еще в присутствии самой дамы, то пришел бы в ужас. Он хотел еще что-то сказать, но так и не решился и одеревенело зашагал к двери. И вновь он забыл о хороших манерах, так как неплотно прикрыл дверь за собой. Джулия захлопнула ее, повернулась ко мне и спросила:

— Ну как я сработала?

— Отвратительно. Сначала вы обратились ко мне «мистер Гудвин», а потом назвали Арчи.

— Ерунда! Я думала, что самое главное — вынудить его убить меня.

— Попытаться убить. Так звучит лучше. Особенно после того, как я с вами познакомился поближе.

— Да, но вы все испортили. Я же говорила, что лучше вам было сидеть в другой комнате. Теперь ему придется убить еще и вас.

— Не обязательно. Разве я вам не объяснил? Сядьте. — Я похлопал возле себя по дивану, и она села. — Все крайне просто. Флеминг думает, что без вас за убийство его не притянут, поскольку вы единственная, кто знает, почему он убил Изабель. Вы, конечно, не сможете присягнуть на суде, что Изабель рассказала вам, как говорила ему о том, что собирается открыть глаза Стелле на вымогательство, но Флеминг этого не знает. Он также думает, что пусть не в понедельник, а позже, но вы все равно расскажете про него Стелле. Это его сильно гложет — не знаю почему. Должно быть, он видит в своей жене что-то такое, чего не вижу я. Так что вы для него представляете смертельную опасность, а я нет. Я знаю все от вас только понаслышке. И на суде Стелла поверит вам, а не мне. У нас с Вулфом против него нет ни одной улики, чтобы связать его