Кажется, сознание начинает возвращаться. Я на полу, дует. Сквозняк. Так не должно быть. Обычно здесь тепло. Док верно подметил, восьмой изолятор мне куда привычней. За время лечения немало времени в нем провел. Неужели в другой определили? Да нет, он, родненький. Люська здесь картинку как-то выцарапала, солнышко и три человечка, держащихся за руки. Сразу на глаза попадается. Отчего же тогда так холодно? Пытаюсь подняться, тело команды не выполняет. Кукла тряпичная – и та лучше продержится.

– Очухался наконец, – доносится женский голос. Мельник. Какого лешего она здесь делает? – Кажется, тебя накачали. Подняться сможешь?

– Тебя вместе со мной решили запереть? Где накосячила? – усмехаюсь я. Язык заплетается, речь как у алкаша. – Как ты вообще в изолятор попала?

– Санитара подкупила, – раздается быстрый ответ. – Давай уже, поднимайся. У нас мало времени.

Что за бред она несет? Мало времени на что? Чертовы лекарства. Нужно собраться, голова совершенно не соображает. Только сейчас понимаю, откуда сквозняк. Дверь приоткрыта, из коридора тянет. Недальновидный санитар, стоило закрыть, при первом же обходе спалят.

– Афанасьев подослал? Что, без меня совсем не справляетесь?

Даже забавно. Приятно ощущать себя ценным игроком. И все же не понимаю, зачем она здесь. Я отдал листок бумаги с пометками Павлу Степановичу. Прошло от силы часов шесть-семь. Ночь на улице, передать он бы еще не успел, значит, причина в другом. А если я не ошибся, и информатор она? Пришла, чтобы убить?

– Ты в курсе, что кто-то сливает информацию? – спрашиваю в лоб. Проверка, посмотрим, как отреагирует. Не хотелось бы умереть в роли ничего не понимающей жертвы. – Информатор – ты?

– Ты совсем офигел, Макаров? Я для этого тебя вытаскиваю, по-твоему? – Глаза зеленые выпучила, красивая. Точно не она, удивление искреннее, как и злость. Прибить готова. Так. Стоп. Только сейчас доходит смысл фразы. Что она делает? Вытаскивает меня? Это побег… Глупость. Я не собираюсь бежать. – Одевайся, нам нужно уходить, пока не застукали.

Не шутит. Ботинки, куртка на полу. Подготовилась, на преступление пошла. Значит, все действительно паршиво. Хватит, не мое дело. Я обещал жене, доку… Я действительно хочу вернуть свою жизнь, это только все усугубит.

– Вам нужно искать на детской площадке. Там должен быть ответ. Саша, это все, что я знаю, больше ничем помочь не могу. Уходи. Ты и себе жизнь сейчас ломаешь, и мне. Хочешь работу потерять? Тебя из участка выпрут, когда узнают, погонов лишат. А меня здесь закроют до скончания века.

– Нет, если найдем племянницу начальства. Подполковник Кириллов прикроет, главное – результат. Они близки с братом, Ника ему как дочь. Не будь трусом, Макаров. Мы должны найти ребенка, счет идет на дни. Тебе не все равно, по глазам вижу, – не унимается она. Настырная. – Из-за мальчонки боишься?

– С чего ты решила? – Только бы на Аленку не переключилась, у этой брюнетки не пойми что в голове творится.

– За дуру меня не держи, ты это представление в участке устроил, чтобы сюда попасть. И – о чудо – мальчик нашелся на следующий день. – Смотрит пристально, знает, что права. – Плевать на похищенную девочку, о дочери своей подумай. Они забрали ее тело, может, поэтому она с тобой ходит? Ее душа не может обрести покой. Помочь ей не хочешь? Бонусом племянницу Кириллова спасем, и ты наконец сможешь отомстить. Обещаю, мешать не стану. Ничего не видела и не слышала. Согласен?

– Перед начальством выслужиться хочешь? – усмехаюсь я. Ей и самой плевать на эту бедную девочку. Тут другая причина. Какая – еще не разобрал. Но предложение заманчивое. Мельник права, я действительно хочу найти дочь, как и хочу отомстить. Уничтожить этих тварей, отнявших моего ребенка…

– Я напишу заявление в органы опеки на твою Алену, если не согласишься. Ребенка сутки не было дома, да и ее психологическое состояние оставляет желать лучшего. Ее лишат родительских прав, мальчика она потеряет. Легче стало принять решение?

– Не посмеешь… – рычу я. Если раньше сомневался, что хочу придушить ее, то теперь нет. Голыми руками готов в шею вцепиться.

– Считаю до трех. Раз… – неторопливо начинает она. К черту. Пустая угроза, не сделает. И все же ботинки я натянул. Манипуляция подействовала. Похоже, сам ищу себе оправдание. Мне нужна была веская причина, она мне ее дала, умная девочка. – Вот и славно. Идем, пока нас не застукали.

Восьмой изолятор последний на этаже, камера в холле направлена по косой. Если пройти вдоль стены пять метров, будут решетка и выход на лестницу. Код двери я знаю, давно выучил, но без карты не открыть.

– В кармане, – кивает Мельник. Карта санитара Клюева И.В. Я давно нащупал что-то прямоугольное в куртке, посмотреть времени не было. Илья Викторович ни за что бы не подкупился, верен профессии – почти двадцать лет проработал в этом заведении закрытого типа. Значит, стащили. Не хотелось бы подставлять, нормальный мужик. Но сейчас не до благородных намерений. Придется действовать с тем, что имеем. – С кодом сам справишься или помочь?

– Афанасьев в курсе, что мы творим? – спрашиваю я, как только первое препятствие остается позади.

– Нет, он бы нам обоим головы оторвал. С этого момента действуем вдвоем, облажаться у нас права нет, – пожимает плечами брюнетка. – Двигай давай. Нужно успеть до рассвета.

– И как тебе справку психиатр для работы выдал? – Эта Мельник – неординарная личность, со своими тараканами в голове. Но вопрос действительно интересный, я бы ей в руки пистолет не давал.

Вторая решетка, сворачиваем налево. Я давно продумывал план побега, знаю расположение камер, эвакуационные выходы. Пригодилось. И все же… Не уверен, что верно поступаю. В очередной раз подвожу свою жену, выбирая охоту на монстров вместо нее. В этот раз не простит. Я еще пожалею о том, что делаю. Жизнь ничему не учит.

– Через столовую, – кивает Мельник. Согласен. В четыре часа привозят хлеб, ворота будут открыты, сможем выйти незамеченными.

Двое санитаров. Болтают, по сторонам не смотрят. За угол прячемся, пережидаем, пока из поля зрения скроются. Двери в изолятор мы закрыли, подозрений вызвать не должно. До утреннего обхода никто не заметит, что я сбежал. Время есть.

– Стой. – Александра торопится, но я за руку хватаю, к стене затылком прижимаю. Вот же идиот. Цветочный запах дурманит, и я, как коршун над добычей, завис. Почему меня так влечет к этой женщине? Я люблю жену, это животная страсть. Не более. – Грузчики, ты чуть нас не выдала, – поясняю я, сам в десяти сантиметрах от губ застыл. Ей это тоже нравится, дыхание сбилось, румянец на щеках. Нездоровая личность, ее влечет к таким, как я. – Помнишь мое предложение?

– Макаров, руки убери, а то сломаю, – дерзит. Во что я ввязываюсь? – Может, уже пойдем, или предпочитаешь прямо здесь сексом заняться? Не спеши, подумай. Онанировать придется.

Палец в рот не клади. Сдаюсь, ладони вверх. Хищница, знает себе цену.

Столовая пустая, путь свободен. Камеры здесь только для пациентов, медперсонал не снимают, опасаться нечего. Грузчики вход еще не успели закрыть, удается выскользнуть незамеченными. Вот она. Свобода. Только на этот раз все не так. Слишком много дорогих мне людей подвожу, Аленку, Егора… В конце концов, девчонку эту глупую подставляю, дока, Афанасьева. Неправильно это. Но решение уже принято, дороги назад нет.

– Деньги есть? – спрашивает Мельник. Киваю. Кошелек в куртке, тысяч сорок из тех, что дала жена, еще остались. На первое время хватит. – Хорошо. Поймай машину. Снимешь номер в гостевом доме «ЖюльВерн», документы там не спрашивают, он в паре улиц от березовой рощи.

– Да, я знаю, – отвечаю. Откуда эта информация? Я не был там раньше. Не помню…

– Жди меня и не высовывайся. Приду, как только смогу.

Глава 19

Улика

Афанасьев задумчиво снял куртку, открыл дверь в кабинет. Раннее утро, шести нет. Он давно привык приходить на работу за пару часов до начала смены. Заваривал черный кофе, перебирал материалы дела, обкладываясь стопками бумаг. Один и тот же сценарий, в надежде найти упущенные зацепки. Коллеги подтягивались только к восьми часам, нередко опаздывая на пятнадцать-двадцать минут. И вот же неожиданность – взъерошенный Шурик уже