не так — усмехнулась она.

— У тебя есть идеи получше?

— Да. Мне кажется, стоит попробовать связаться с этими людьми из длани создателя.

— Слания, мы видели их всего два раза — в первый раз они лишили меня памяти, а во второй сказали то, что мы знали и без них. Зачем нам с ними возиться?

— У них добрые намерения, Терес.

— Погоди, погоди — остановил её Терес — ты сказала добрые?

Слания смутилась.

— Да, а что не так?

— Значит так: два озлобленных человека идут к городу златоликих и как минимум один из них хочет сделать с ними очень нехорошие вещи, мягко говоря. А те, кто помогает ему в этом, имеют добрые намерения, так ведь получается?

Слания задумалась. «О боже, как же жесток этот мир! Есть ли здесь кто-то кто живёт, не желая другому зла?». Но эти мысли не помешали ей найти достойный ответ Тересу.

— Вы говорите «Враг моего врага — мой друг», верно?

— Терес усмехнулся.

— Похоже ты всё больше и больше понимаешь, как тут всё устроено.

После этого разговора, чуть не окончившегося перепалкой, Терес и Слания задремали. Полноценным сном это назвать было очень трудно. Терес старался не терять бдительности, а Сланию беспрестанно терзали мысли о собственной жизни.

Когда солнце стало заходить за горизонт, где-то неподалёку послышались крики, переходящие в вопли скота. Терес встал, схватив свой меч.

— Что это? — спросила напуганная до полусмерти Слания.

— Козероги. Что же ещё.

Вопли становились всё громче, и в какой-то момент на дно оврага, всего в нескольких шагах от Слании упала дикая лошадь. Она была меньше, чем те, что впрягали в повозки уксбуры, но более упитана. Эта лошадь буйствовала, отчаянно пытаясь выбраться из западни. Терес схватил Сланию за капюшон и повалил на землю, едва успев спасти её от удара копытом. Спустя минуту, буйству лошади нашлось объяснение — над оврагом показались несколько козерогов. Они стали сбрасывать вниз булыжники. Один из них чуть не упал на голову Тересу. Лошадь, пытаясь спастись от охотников, побежала на Тереса. Как бы ему не хотелось, а пришлось выбирать между своей жизнью и жизнью животного. С размаху, он рассёк морду лошади, кровь обагрила землю. Лошадь заржала и встала на дыбы. В этот момент, прямо ей на голову упал камень. Слания закрыла лицо, не желая видеть эту ужасную сцену.

— Человек? — воскликнул один из козерогов — Что вы тут забыли?

— Мы хотим пройти на юг — ответил Терес.

— Человек хочет пройти по нашим лесам?

— Да.

Козерог, который выделялся среди сородичей ожерельем из костей, спустился вниз и осмотрел тушу лошади. У него в руках был тесак, сделанный из лопатки какого-то зверя. Терес дал Слании знак отвернуться. В следующее мгновение послышался хруст костей.

— Тебе положена доля добычи, человек — сказал козерог.

— Мы не едим конину.

— Почему? Вкусное мясо…

— На лошадях мы пашем, впрягаем их в колесницы, возим на них своё добро. Мы не можем есть тех, кто помогает нам выжить.

Козерог махнул рукой.

— Духи велят делиться с помощниками — я не могу тебя так просто оставить.

— Раз так велят духи, то дай нам ночлег.

Козерог мотнул головой.

Пока козероги снимали шкуру и разделывали тушу, Слания отвела Тереса в сторону. На её лице были слёзы.

— Зачем ты им помог?

— Ты бы предпочла быть затоптанной той лошадью?

— Терес, я не могу так жить — если мы и дальше будем идти, оставляя за собой горы трупов то я просто сойду с ума!

— Ты видела этого Нерогабала? Если мы не остановим его, то с ума сойдут все. Не только ты, Слания.

— О чём вы там говорите? — спросил козерог.

— Не важно. Вас эта чепуха не касается — услышал он в ответ от Слании.

— Как твоё имя, человек?

— Терес. Её имя — Слания.

— Меня зовут Красный глаз.

Терес посмотрел на своего собеседника и заметил, что левый глаз был красным, и козерог вряд ли мог с его помощью наслаждаться красками мира.

— Мы его так зовём после того, как он получил по голове на охоте — пояснил один из его соплеменников.

«Лучше бы тебе на той охоте выбили мозги» — прошептала Слания.

Степь, которая уже несколько дней подряд была спутником Тереса, уступила место лесу. Дремучему первобытному лесу, в котором никогда не стучал топор лесоруба. Терес никогда не был в этой части южных лесов — вдали от торговых путей, зажатой между степью и горами — должно быть, чужеземцы в этих краях — редкость.

Тёмные кроны деревьев почти не пропускали солнечный свет, но вместе с этим скрывали Тереса от нападения сверху. Теперь можно было немного расслабиться — козероги были гораздо более предсказуемыми, в сравнении с ларанаями и златоликими. Однако потом Терес осмотрел своих спутников — десяток козерогов: высокие, жилистые и поросшие шерстью — не чета тем, что жили на перевале и в южных лесах. На поясах висели каменные и костяные топоры, в лапах были рубила и скребки. Что характерно, в отличие от своих южных собратьев, это племя не отказывалась от мяса — видимо, среди козерогов есть как минимум несколько подвидов, которые отличаются между собой сильнее, чем племена людей.

— Теперь я понимаю, почему брат говорил мне опасаться козерогов — сказала Слания.

— Из-за чего же?

— Вириат рассказывал про то, что они жестоки. Но до этого мне не приходилось убеждаться в правдивости его слов. До этого.

— Они просто звери. Не более.

— Прямо как ты?

— Возможно. Очень возможно.

"Идём по этой тропе — мы почти в стойбище" — сказал Красный глаз. Тропа продолжала сужаться — даже Слания, привыкшая карабкаться по горам и пробираться среди деревьев, находила эту тропу слишком тесной.

Солнце зашло за горизонт и без того тёмный лез погрузился в непроглядный мрак. Терес уже не видел ничего дальше собственного носа. Слания обладала более острым зрением и могла различать дорогу даже в такой кромешной темноте. Увидев, что её спутник идёт очень нерешительно, взяла его за руку. Самолюбие Тереса было вновь ущемлено.

Впереди показалось пламя костра. Языки пламени уже могли освещать путь и Слания отпустила Тереса. Как оказалось — преждевременно — Терес споткнулся и упал, отделавшись парой ссадин. Встав, он прошёл ещё сотню шагов и оказался в центре стойбища.

Терес заметил, что козероги из этой части леса несколько отличаются от тех, с кем ему приходилось иметь дело раньше: вместо хижин здесь были простые шалаши, а часть козерогов вообще обустроили себе гнёзда в кронах могучих деревьев. В