– А если это мой сын?

– Да какой там сын? Случайный сперматозоид, не болеетого.

– Нет, я любил Еву!

– А она тебя – нет!

– Это неизвестно еще, что там такое было… Вот я и хочувыяснить…

– Тоник, ты, разумеется, сделаешь так, как сочтешьнужным, однако, я, на правах старшего брата, хочу тебя предостеречь.

– С какой стати? Это моя жизнь. А ты хочешь вмешаться внее. Но я не желаю.

– И все-таки… Не стоит тебе туда лезть. Тебе нужен сын?Да женись на Фаине, она родит тебе сына и воспитывай его, расти, балуй, этохоть осмысленные действия, созидательные, по крайней мере. А в случае с Петей –это разрушение в чистом виде, а особенно, если он не твой сын. К тому же,помнится, твоя Ева была девушкой порядочной, честной. Вероятно, забеременей онаот тебя, не стала бы скорее всего скрывать.

– Ерунда, она же со мной так и не объяснилась,действовала через маму…

– И все же мой тебе совет – подумай хорошенько, преждечем что-то предпринимать.

– Хорошо, я подумаю. А ты, Родя, стал редким занудой.

– Извини, какой есть. Ладно, я устал, а мне еще надосделать несколько звонков и дописать статью. Посуду убери, ладно?

Между братьями пробежала большая черная кошка, скорее даже,пантера.

В оставшиеся дни они старались как можно меньше общаться.Родион с утра уезжал в редакцию, тем более, что там сдавали номер. Вечером,когда он приезжал домой, брата не было. Он возвращался очень поздно.

Но, как известно, нет худа без добра. У Родиона появилсявполне конкретный повод для визита к Лали. Как говорится, кто предупрежден, тотвооружен. Он предупредит ее о намерениях брата… И она будет ему благодарна… А,может, наоборот, пошлет куда подальше, скажет, что это все не его дело… Ладно,будь что будет. А еще он опасался, что брат уже что-то нарыл и поменяет билет.Полетит не в Нью-Йорк, а в Мюнхен.

Внешне они держались весьма дружелюбно, однако искренностипервых дней уже не было.

Накануне отъезда брата, Родион рассеянно спросил:

– Тоник, в котором часу у тебя самолет?

– В семь утра. Может, не стоит тебе ехать? Я закажутакси…

– Еще чего! Все равно ведь проснусь. Нет уж, братишка,я тебя встречал, мне и провожать. И не обижайся на меня. Наверное, во мневзыграли родительские гены… Извини. Это и впрямь не мое дело.

– Да ладно… Не бери в голову. Все хорошо.

– Что хорошо? – с замиранием сердца спросилРодион.

– У меня все хорошо.

– А у Фаины? – улыбнулся Родион, чтобы перевестиразговор.

– У Фаины? Надеюсь, у нее тоже все в порядке, но это немой кадр.

– Жаль, а я думал…

– Увы, брат.

Платон развел руками. Ничего, мол, не поделаешь.

– А ты бы сам разул глаза… Она прелесть и была быотличной женой и матерью, несмотря на этот ее стиль неглиже с отвагой.

– Тоник, мы, кажется, уже договорились, не давать другдругу советов по поводу личной жизни.

– Прав. Прав. Но ты все же приедешь ко мне?

– С удовольствием, – покривил душой Родион.

– Вот и славно.

Родион отвез брата в Шереметьево, убедился, что ондействительно летит в Нью-Йорк, они обнялись на прощание.

Родиону показалось, что с плеч свалилась огромная тяжесть.Но тут же пришла в голову мысль: если, паче чаяния, у нас что-то получится сЛали, брат может все испортить, он будет в бешенстве. И я его потеряю. Что жполучается, я должен выбрать между братом и любимой женщиной? Тогда я выбираюженщину. «Брат мой, враг мой» вспомнил он старый роман, кажется, американский,читанный в далекой юности. Он совершенно не помнил содержания, только название…Брат мой, враг мой… На душе было муторно, как будто он предал брата. Да ерунда,у Тоника это просто каприз… А я ее люблю… Он впервые так четко сформулировалдля себя это чувство. Стало чуть легче. Любовь многое оправдывает. И я же хочузащитить ее. От всех, в первую очередь от брата.

Отвратительное настроение прервал звонок Олега.

– Родь, ну, я купил конфеты.

– Спасибо тебе, дружище. Давай в два часа встретимся…

– Лучше в полвторого, иначе я не успеваю…

Лали была в магазине, когда позвонил Петя.

– Господи, что у тебя с голосом? – испугалась она.

– Мам, я что-то разболелся, – прохрипел он. –Кашель, температура…

– Высокая?

– Да.

– Я приеду.

– Мамочка, не надо. Я лежу, Анне-Лора меня лечит, неволнуйся, просто я, скорее всего, завтра не смогу приехать.

– Конечно, даже не вздумай!

– Мамочка, что ж ты одна будешь в сочельник?

– Нет. Мы с Ирмой…

– Мама, ты не расстраивайся, – он надсаднозакашлялся.

Трубку взяла Анне-Лора.

– Фрау Браун, вы не волнуйтесь, я хорошо умею ухаживатьза больными. Петер все время будет под присмотром.

– А вы уверены, что у него не пневмония?

– Нет, мой брат врач, он сегодня смотрел Петера, слушаллегкие, у него бронхит… Брат назначил лечение. Не волнуйтесь, прошу вас.

Голос у девушки был приятный, нежный.

– Хорошо. Смотрите за ним хорошенько. Он, пока емусовсем плохо, покладистый, а чуть получше станет, с ним уже трудно будет справиться.

– Спасибо, фрау Браун, что сказали. Да, я уже сделалаему большую кружку чаю с лимоном. Он сразу сказал, что вы всегда ему натумбочку ставили чай с лимоном, когда он болел.

– Спасибо, Анне-Лора, я очень хочу познакомиться свами.

Лали вернулась к прилавку.

– Что-то случилось? – тихо спросила Ирма.

– Да. Петька заболел. Бронхит. Кашляет жутко.

– Значит, завтра не приедет?

– Нет. Зачем? Пусть отлежится. Эта девочка за нимухаживает. Знаешь, у нее очень приятный голос.

– Значит, будем отмечать Рождество вдвоем?

– Значит, вдвоем. В этом тоже есть своя прелесть. Ты ненаходишь?

– Нахожу. По крайней мере, тебе не надо будеткорячиться у плиты. Много ли нам с тобой нужно?

– Да, я как-то об этом не подумала. Вот и хорошо. Хотячто-нибудь я все же приготовлю!

– Не вздумай! Купим что-нибудь вкусное, откроембутылочку вина… У меня, кстати, есть бутылка русского шампанского и баночкаикры. И поедем завтра вместе. Если ты не против, я и послезавтра у тебяостанусь, хоть отосплюсь… А двадцать шестого вместе вернемся. Перед Новым годомпокупателей должно быть много. А у тебя елка есть?