– Папа, спаси меня! – выдергивает руку и бежит к нему.

– Куда? – Его взгляд меняется на едко-колючий, от которого по спине пробегает легкий морозец. Пора прояснить ситуацию.

– Домой.

– Я вас не отпускал, – тихо рычит, словно предупреждая.

Пронзает меня насквозь взглядом и переворачивает все внутри. Бессильная злость просыпается в моей душе и смешивается с усталостью. Нервное напряжение достигает своего апогея, и меня срывает в неконтролируемую истерику.

– А с чего ты должен нас отпускать? Мы что, пленницы? – кидаюсь в отчаянное нападение. Эмоции буквально хлещут, я не могу с ним справиться. Меня несет в неизвестном направлении. А точнее, на Ивана. Всей жуткой бурей, что так долго зрела в душе.

– Не говори глупости, – отмахивается он и делает несколько шагов навстречу. Отрицательно качаю головой. Сейчас меня лучше не трогать. Вот вернусь, и поговорим спокойно. Мне просто надо некоторое время прийти в себя.

– Вот и не стой на дороге, Аня, пошли, – тяну к ней руку, но дочка прячется за спину Ивана.

– Я хочу с папой.

А я хочу разрыдаться в голос от всего этого. От глупых недопониманий. От ситуации идиотской. От гордыни, что не дает мне спокойно все объяснить Ивану. Буквально распирает от негатива, но он так и не прорывается наружу.

– Значит, так, – холодно отзывается Иван, добивая меня окончательно. – Ты иди, дорога вот там, а Нюся останется со мной.

– Что? Ты с ума сошел? Это моя дочь! – срывает мне окончательно тормоза. Вот так, значит, да?

– И моя тоже! – шипит недовольно он. – Шесть лет жила с тобой, следующие шесть со мной. Думаю, это честно.

– Так нельзя. Ты не имеешь права! – кричу на него и от бессилия сжимаю кулаки. – Тебя не было с нами, когда ты был так нужен. А теперь пришел на все готовое!

– А кто лишил меня этого права? – В его взгляде столько боли, что я невольно отступаю. Хочется откусить себе язык, но вырвавшихся сгоряча слов не вернуть. – Нюсь, пойдем погуляем, пока мама подумает.

Они уходят на полянку, где мы с утра гуляли. А я закусываю губу и едва слышно подвываю. Как так получилось на ровном месте? Я же не собиралась ни уходить, ни говорить всего этого! Сама себя не узнаю, словно бес вселился. Надо пойти и все спокойно объяснить, но ноги словно приросли к земле. Не могу сделать ни шага, пошевелиться.

Голова предательски кружится. Опускаюсь на ту же скамейку и прикрываю глаза. Глубоко дышу, чтобы хоть немного успокоиться. Ничего страшного не случилось. Мы просто не поняли друг друга. Нужно просто поговорить, но так сложно сделать первый шаг…

Глава 18 Иван

Нюся как ни в чем не бывало бежит на полянку. Показывает мне едва различимые рисунки на снегу и с упоением рассказывает о них. Слушаю ее вполуха, а сам пытаюсь выйти из ступора. Понимаю, что вел себя не лучшим образом, но Вика не оставила выбора. Готов признать, что моя реакция была слишком жесткой, но сдержать эмоции не получилось. Эта несносная женщина раздавила меня своей выходкой. Не сдержался. Не смог. Но и она… слов не находится подходящих!

В голове не укладывается, как Вика может со мной так поступать. За что? До сих пор колотит от произошедшего. Злость вперемешку с недоумением заполняют меня до краев, не оставляя места другим эмоциям. А если бы я приехал на несколько минут позже? Не могу это принять. Ну вот что в голове у этой женщины?

Краем глаза смотрю на Вику, и сердце болезненно сжимается. Сидит на лавке, опустив голову. Дурочка, я же все для тебя…

– Папа, ты меня не слушаешь! – Недовольный голос Нюси заставляет очнуться от наваждения. Оборачиваюсь к ней.

– Слушаю.

– Когда мы пойдем колмить Лекса?

– Вечером.

– А может, он уже плоголодался? – невинно хлопает глазами и лукаво улыбается. Вот хитрый лисенок.

– Нет еще. У него режим, – невольно улыбаюсь ей и щелкаю по носу.

Нюся вздыхает и отходит на несколько шагов. Недовольно обнимает себя руками, смотрит на меня исподлобья и сопит. Но я непреклонен, делаю вид, что не замечаю ее взгляда. Нельзя – значит нельзя.

Меня все никак не отпускает эта ситуация. Что делать ума не приложу. Вот просто ни единого варианта.

– Пап, – вздыхаю и поднимаю голову. – А ты меня любишь?

Вопрос дочери ставит меня в тупик. Я ни разу не задумывался на эту тему и понятия не имею, что чувствую. Но как только представил, что эта девочка исчезнет из моей жизни, стало мучительно больно. Эта боль до сих пор отзывается где-то в районе солнечного сплетения.

– Конечно, люблю, – отвечаю уверенно и улыбаюсь ей, замечая, как глаза загораются от радости. Как мало человеку надо для счастья.

– А маму?

Ну здесь все гораздо проще. Эту схему я давно просчитал и отработал, теперь просто надо признать результат.

– И маму люблю.

– А когда у тебя лодится еще один малыш, ты нас не лазлюбишь? – Брови Нюси сердито сходятся на переносице.

– Чего? – озадаченно смотрю на нее. – Какой еще второй малыш?

– Плиходила та злюка и сказала маме, что сколо у вас будет лебенок, – упирает руки в бока и недовольно топает ногой. – Мама ластлоилась…

– Ах вот оно что…

Сразу просекаю основную мысль, и все становится ясно. Карина! Пока я пытаюсь решить одну проблему, мне старательно подкидывают новые. Как же меня все это задолбало! Какой еще ребенок? Это бред сивой кобылы! Не может этого быть. Завтра же закрою гештальт, тянуть дальше просто некуда. Все и так зашло слишком далеко, но пока надо решить главную проблему.

– Поэтому мама решила уехать? – спрашиваю у дочки.

– Нет, – упрямо качает головой. – Мама хотела съездить домой за нашими вещами и велнуться. А я хотела подождать ее здесь!

Боже, какой я идиот. Припечатываю ладонь ко лбу и с силой веду вниз. Почему сразу не сказала? Зачем довела до маразма? Усмехаюсь, прекрасно зная ответ. Самой больно, и меня решила ужалить. Что ж, ответочка достойная. Заслуженная.

– Пап! Я хочу елку! – звонко голосит Нюся и дергает меня за руку.

– Какую еще елку?