Тем, кто должен был быть "расслаблен" или отдан в руки светской власти, давали еще один день на обращение; тем, кто исповедовался и каялся даже у подножия костра, назначали пожизненное заключение; упрямцев сжигали до смерти на публичной площади. В Испании всю эту процедуру sermo generalis и казни называли актом веры, auto-da-fé, поскольку она была призвана укрепить ортодоксальность народа и подтвердить веру Церкви. Церковь никогда не выносила смертных приговоров; ее старый девиз гласил: eccelesia abhorret a sanguine - "Церковь страшится крови"; клирикам было запрещено проливать кровь. Поэтому, передавая в руки светской власти тех, кого она осудила, Церковь ограничивалась тем, что просила государственные власти применить "должное наказание", предупреждая, чтобы они избегали "всякого кровопролития и всякой смертельной опасности". После Григория IX Церковь и государство согласились, что это предостережение не следует воспринимать буквально, но что осужденные должны быть преданы смерти без пролития крови, то есть путем сожжения на костре.79

Число приговоренных к смерти официальной инквизицией было меньше, чем считали историки.80 Бернар де Ко, ревностный инквизитор, оставил после себя длинный реестр рассмотренных им дел; ни одно из них не было "расслаблено".81 За семнадцать лет работы инквизитором Бернар Ги осудил 930 еретиков, сорок пять из них - к смерти.82 На общем собрании в Тулузе в 1310 году двадцати лицам было предписано отправиться в паломничество, шестьдесят пять человек были приговорены к пожизненному заключению, восемнадцать - к смерти. На auto-da-fé 1312 года пятьдесят один человек был отправлен в паломничество, восемьдесят шесть получили различные сроки тюремного заключения, пять были переданы светской руке.83 Самые страшные трагедии инквизиции скрывались в подземельях, а не приводились в исполнение на костре.

IV. РЕЗУЛЬТАТЫ

Средневековая инквизиция достигла своих непосредственных целей. Она искоренила катаризм во Франции, свела вальденсов к нескольким разрозненным фанатикам, вернула юг Италии в лоно православия и отсрочила на три столетия расчленение западного христианства. Франция уступила Италии культурное лидерство в Европе; но французская монархия, усиленная приобретением Лангедока, стала достаточно могущественной, чтобы подчинить себе папство при Бонифации VIII и заточить его при Клименте V.

В Испании инквизиция играла незначительную роль до 1300 года. Раймонд из Пеньяфорта, доминиканский духовник Якова I Арагонского, убедил его принять инквизицию в 1232 году. Возможно, чтобы сдержать рвение инквизиторов, статут 1233 года сделал государство главным бенефициаром конфискаций за ересь; в последующие века, однако, это окажется мощным стимулом для монархов, обнаруживших, что инквизиция и приобретения почти союзники.

В Северной Италии еретики продолжали существовать в огромном количестве. Ортодоксальное большинство было слишком равнодушно, чтобы активно включиться в охоту; а независимые диктаторы, такие как Эццелино в Виченце и Паллавичино в Кремоне и Милане, тайно или открыто защищали еретиков. Во Флоренции монах Руджери организовал военный орден из ортодоксальных дворян для поддержки инквизиции; патарины вели с ними кровавые бои на улицах и были разбиты (1245); после этого флорентийская ересь спрятала голову. В 1252 году инквизитор Фра Пьеро да Верона был убит еретиками в Милане; его канонизация как Петра Мученика помогла остановить ересь в Северной Италии больше, чем все строгости инквизиторов. Папство организовало крестовые походы против Эццелино и Паллавичино; первый был свергнут в 1259 году, второй - в 1268-м. Триумф церкви в Италии был, на первый взгляд, полным.

В Англии инквизиция так и не прижилась. Генрих II, желая доказать свою ортодоксальность на фоне разногласий с Бекетом, подверг бичеванию и заклеймил двадцать девять еретиков в Оксфорде (1166);84 В остальном до Уиклифа в Англии было мало ереси. В Германии инквизиция процветала с кратковременным безумием, а затем угасла. В 1212 году епископ Генрих Страсбургский за один день сжег восемьдесят еретиков. Большинство из них были вальденсами; их лидер, священник Иоанн, провозгласил свое неверие в индульгенции, чистилище и безбрачие священников, а также утверждал, что церковники не должны владеть собственностью. В 1227 году Григорий IX назначил Конрада, священника из Марбурга, главой инквизиции в Германии, поручив ему не только истреблять ересь, но и реформировать духовенство, чья безнравственность была обличена Папой как главная причина ослабления веры. Конрад подошел к решению обеих задач с выдающейся жестокостью. Всем обвиненным еретикам он предоставлял простой выбор: признаться и быть наказанным, или отречься и быть сожженным на костре. Когда он с такой же энергией принялся за реформирование духовенства, ортодоксы и еретики объединились против него; он был убит друзьями своих жертв (1233), а немецкие епископы взяли под контроль инквизицию и приучили ее к справедливому порядку. Многие секты, некоторые еретические, некоторые мистические, выжили в Богемии и Германии и подготовили путь для Гуса и Лютера.

Оценивая инквизицию, мы должны рассматривать ее на фоне времени, привыкшего к жестокости. Возможно, ее лучше поймет наш век, который убил больше людей на войне и уничтожил больше невинных жизней без надлежащего судебного разбирательства, чем все войны и преследования между Цезарем и Наполеоном. Нетерпимость - естественный спутник сильной веры; терпимость растет только тогда, когда вера теряет уверенность, а уверенность убийственна. Платон санкционировал нетерпимость в своих "Законах"; реформаторы санкционировали ее в XVI веке; а некоторые критики инквизиции защищают ее методы, когда их практикуют современные государства. Методы инквизиторов, в том числе пытки, были включены в правовые кодексы многих государств; и, возможно, наши современные тайные пытки подозреваемых находят свою модель в инквизиции даже больше, чем в римском праве. По сравнению с преследованием ереси в Европе с 1227 по 1492 год, преследование христиан римлянами в первые три века после Рождества Христова было мягкой и гуманной процедурой. Делая все поблажки, которые требуются историку и разрешаются христианину, мы должны причислить инквизицию, наряду с войнами и гонениями нашего времени, к самым мрачным пятнам на летописи человечества, обнаруживающим свирепость, неизвестную ни одному зверю.

ГЛАВА XXIX. Монахи и монахини 1095-1300 гг.

I. МОНАШЕСКАЯ ЖИЗНЬ

Возможно, Церковь была спасена не пытками инквизиции, а появлением новых монашеских орденов, которые вырвали из уст еретиков евангелие евангельской бедности и в течение столетия давали старым монашеским орденам и светскому духовенству очищающий пример искренности.

Монастыри множились в течение Темных веков, достигнув пика в смутный надир X века, а затем уменьшились в числе по мере роста светского порядка и процветания. Во Франции около 1100 года их было 543, а около 1250 года - 287;1 Возможно, это уменьшение числа аббатств было компенсировано ростом их среднего состава, но очень немногие монастыри насчитывали сто монахов.2 В XIII веке у благочестивых или обремененных заботами родителей все еще существовал обычай отдавать детей семи лет и старше в монастыри в качестве облатов