Ну вот, сказала.

Мой голос звучит холодно, даже имеются металлические нотки и нотки презрения.

Лицо мужчины в этот миг меняется. Больше нет улыбки на его губах. Больше нет ярких и жизнерадостных искорок в его голубых глазах. И его волевое лицо приобретает жёсткие и резкие черты.

– Надеюсь, ты примешь мою позицию, мои принципы и не станешь настаивать на своей любви ко мне и наших возможных отношениях. Они изначально обречены на провал.

Смотрю в его каменное лицо, в его яркие глаза, которые темнеют от гнева и уже не выглядят как ясное небо. Теперь это грозовая хмарь.

Сглатываю нервно. Переступаю с ноги на ногу, так как он молчит, и решаю окончательно расставить все точки над i.

– Я никогда не свяжу свою судьбу с тем, кто плюёт на закон и живёт как преступник. И я не стану на тебя работать, Денис. Точнее, отработаю положенные мне две недели и на этом всё. И гостинка, в которой живу… Я съеду в ближайшее время.

Я замолкаю, а Денис вдруг начинает смеяться.

Только смех его звучит совсем недобро. Это страшный смех. Пугающий до дрожи, до мурашек, которые возникают в минуты ужаса. Я отчётливо вижу, как в нём пробуждается нечто тёмное – жуткое бешенство.

От ужаса у меня всё внутри сжимается.

Кажется, я перегнула палку.

Я не успеваю подумать о том, что будет после этих моих слов, и не успеваю толком понять, что произошло.

Просто вот я ещё стою перед выходом, зажимаю в руках ключи и сумку, а в следующий миг меня прижимает к себе Денис – мёртвой хваткой и я смотрю в его полные бешенства глаза. Он так сильно меня вжимает в себя, что не могу не оттолкнуть, не могу даже пошевелиться. И воздуха мне мало. А ещё подозрительно больно рёбрам.

Он меня приподнимает над полом и шипит мне прямо в губы:

– Ангел мой, я догадываюсь, от кого ты получила искажённую информацию, но ты должна кое-то понять. Да, я не белый и пушистый мальчик. Да и давно уже не мальчик. И я не всегда поступаю по закону, но я живу честно по отношению к своей совести и чести. Это раз.

Я дёргаюсь, пытаюсь вырваться, но куда там. Это как слон против хомячка. Он лишь сильнее меня сжимает и вжимает в себя – огромный, горячий, тоже злой.

– Два. Не стоит бросаться такими словами, как бандит, мафиози… верная собачка. Тебе прощаю эти грубости, Ангел. Но всегда следи за своей речью. Не все смогут оценить твой острый язычок, малышка. Три – я действительно работаю на человека по имени Швед. И действительно выполняю определенную работу. Он для меня друг, Ангел. Даже больше чем друг. Я смело могу назвать его братом и даже членом своей семьи. И впредь я тебя прошу отзываться об этом человеке лишь в уважительном ключе. Когда ты с ним познакомишься, ты поймёшь…

– Иди ты на хер! – рычу ему в лицо. – Меня не волнует твоя жизнь!

Снова выворачиваюсь, ужом кручусь, дёргаюсь. Но всё без толку.

– Пойду, Ангел, но только с тобой, – говорит он уже спокойно. Но потом встряхивает меня, из моих рук выпадает сумка и ключи. Я прекращаю дёргаться. Дышу шумно и яростно смотрю на мужчину. – Ангел, ты мне всю душу выворачиваешь своими принципами. Я из-за тебя в озабота превращаюсь.

– Тебя и превращать не надо, – шиплю я, наблюдая, как его глаза ещё сильнее темнеют от гнева. Он шумно выдыхает и его горячее дыхание обжигает мне лицо. От его близости, его голоса, от моей и его злости у меня голова кружится.

– Ангел мой, а ты у меня стервочка, – рычит Денис.

– А ты – сволочь, – отвечаю тоже рыком.

– Ангелина, мать твою, не доводи до греха, – отчего-то шёпотом просит Денис.

– А то что, убьёшь меня? – со злостью смеюсь ему в лицо. Кажется, я потеряла всякий страх, и тормоза адекватности отказали вконец. – Тебе, наверное, много раз приходилось убивать. И что делаешь потом с трупами? В водоёмы их скидываешь? Сжигаешь, кислотой растворяешь? Или расчленяешь и псам скармливаешь?

– Какие обширные познания по избавлению от трупов, – шипит он. – Только пожелай, мой маленький Ангел, и я тебя с собой возьму, чтобы посмотрела, как избавляются от трупов бандиты и мафиози.

Последние слова он произносит с сарказмом. И его взгляд перемещается на мои губы.

– Не вздумай меня целовать! – кричу я со всей злости, что внутри бушует ураганом.

– Или что? Убьёшь меня, малышка? – хрипит Денис, и его губы набрасываются на мои. Это яростный, дикий, болезненный поцелуй. Мужчина подхватывает меня под попу и вжимает в стену, выбивая дыхание.

Он кусает мои губы, трахает языком мой рот. Его руки до боли сжимают мою задницу.

Чтобы причинить и ему боль, яростно цепляюсь за его волосы и тяну их, чтобы ему стало невыносимо больно, но Денис будто не ощущает моих попыток.

Он сминает своими губами мои, проклятое тело плавится от этой болезненной ласки, желание прошибает меня вдоль позвоночника и вырывается через высшую чакру прямо в космос. Я тяну его за волосы, заставляя оторваться от меня, и возвращаю ему яростный поцелуй и прокусываю до самой крови его нижнюю губу.

Денис отрывает от меня, выпускает из своих тисков и ставит на пол.

Смотрит на меня как дикое, очень голодное животное. Медленно поднимает руку и касается прокушенной губы. С удивлением смотрит на кровь на пальцах и усмехается.

– Что ж, думаю, заслужил, – произносит хрипло. Потом становится предельно серьёзным и говорит: – Поговорим обо всём дома. Идём.

– С тобой никуда не пойду, – заявляю категорично.

Денис одаривает меня очень странным и греховным взглядом и медленно, чтобы я поняла с первого раза, говорит:

– Ты едешь со мной. В наш дом, где мы обо всём поговорим и займёмся, наконец, любовью. Или сначала секс, а потом поговорим. Решим на месте. Будешь отказываться – затолкаю в машину силой. Ты же помнишь, что я бандит? Что я тот, кому законы по боку?

Перевариваю услышанное секунд пять. Пялюсь на Дениса и перевариваю его слова.

Зашибись. Доигралась.

* * *

АНГЕЛИНА

– С тобой я никуда не поеду, – настаиваю на своём. – И твои планы меня не устраивают.

Денис поднимает с пола мою сумку и ключи. Но мне не отдаёт.

– Я забираю тебя, Ангел. Больше ничего не обсуждается, – заявляет он категорично.

Нет, он просто невыносим!

– Я сказала: НЕТ, – повторяю с сильным нажимом. – Или ты всегда берёшь женщин против их воли? И это я говорю не только о сексе. Я не твоя вещь и я заявляю, что не желаю с тобой никуда ехать.

Глаза Дениса сверкают как два адских пламени. Он зол. Реально зол.

– Ангел, ты всё сильнее будишь во мне то тёмное, что я не хотел бы показывать тебе, – язвительно замечает он.