День, начавшийся для меня так непривычно поздно и неожиданно с появлением на пороге Софи, стал самым потрясающим и незабываемым в моей «новой жизни». Теперь, держа в объятьях девушку, в которую я был несколько лет тайно влюблен, я чувствовал себя всемогущим, настоящим победителем, хотя моей заслуги в этой победе было не так много – основную работу сделала Софи. Но мне было ничуть не обидно за свое псевдо-ущемленное мужское самолюбие: в любой игре важен не столько процесс, сколько результат.

– Пить хочется, – тихо произнесла Софи, подняв голову. – Тебе принести?

– Пойдем вместе? – предложил я. Казалось, после такой физической активности, мои мышцы будут болеть следующие пару дней, но пока вместо боли было томное приятное расслабление.

Софи достала из шкафа легкий голубой халат, едва прикрывающий ее ягодицы. Я даже взвыл от вновь накатившего возбуждения. Софи с любопытством оглянулась и невинно рассмеялась, увидев причину моей досады. Чмокнув меня в губы, она сказала: «Буду ждать на кухне» и скрылась за высокой дверью комнаты, застучали босые пятки о ступени лестницы. Я не без труда надел брюки и поспешил за ней.

На мраморной серой столешнице стояла большая бутылка апельсинового сока и наполненный бокал, выпив его, я налил еще один себе и Софи. Жажда мучила нас давно, но не было никакого желания отрываться от более приятных дел.

– Ты очень красивая, – я смотрел на ее зарозовевшие щеки и растрепанные каштановые волосы, доходившие до нежных белых плеч, прикрытых сейчас халатом.

– Хочешь засмущать меня еще больше? – она широко улыбнулась, и мне захотелось поцеловать обе ямочки, появившиеся на ее щеках.

– Совсем нет, это чистая правда, – я с такой легкостью мог сказать ей эти слова, да и, казалось, вообще любые слова. Мы стерли невидимую границу между нами, полностью открывшись и доверившись друг другу. Софи приподняла бровь, пропуская мимо мои слова, и сменила тему.

– Ты, наверное, проголодался? – она быстро прошла к холодильнику. – Так, у меня есть, понятно дело, еще лазанья, потом, томатный суп, пюре с овощами.

Но она не успела договорить, спрятавшись от меня за дверцей холодильника, я подкрался и обнял ее за талию, уткнулся в волосы и прошептал: «Ты очень красивая, Софи. Ты сводишь меня с ума». Даже стоя сзади, не видя ее, я чувствовал, как она улыбается, ее тонкие пальцы начали гладить мои руки. Мне было важно донести до нее свои чувства, дать ей понять, что она прекрасна и нужна мне, и «здесь и сейчас», и всегда. В любой другой день из меня щипцами и под пытками невозможно было бы достать подобные откровения, стеснительный и робкий по своей природе, я мог довериться очень немногим. Да, пожалуй, никто, кроме Кира, и не знал меня настоящего. Только ему я рассказал как-то, что влюбился в «девушку с работы», и он перестал меня таскать с собой в клубы, а больше интересовался: «Ну, как там твоя девушка?» В сердце снова заныло, который раз за день. «Да что это такое? – расстроено подумал я. – Не хватало умереть, не пережив своего счастья». Но я уже догадывался, что боль не связана с какой-то неизлечимой болезнью, скорее, наоборот, боль давала понять, что я еще жив, что вот они – настоящие чувства, не синтетическая замена таблетками, не депрессивная пропасть между пробуждением с утра и засыпанием глубокой ночью в одиночестве. Я думал, что способность чувствовать хорошее ушла из моей жизни вместе с Мартой, будто целиком улетучилась с моим криком, когда я стоял напротив небоскреба, под которым лежало ее сломанное разбитое тело. Но сегодня страшная картинка из прошлого словно померкла, заменившись сначала драйвом и адреналином от прыжка с немыслимой высоты в две с половиной тысячи метров, от самой границы облаков, а затем и экстазом, нежностью, страстью, подаренными любимой Софи в моменты нашего физического и душевного единения.

– Спасибо, – искренне прошептала Софи.

Мы ужинали свежей вкусной едой, приготовленной умелыми руками Софи, она рассказывала разные истории, которые то и дело вызывали у нас неконтролируемые взрывы смеха. Я тоже делился забавными случаями, как правило, из детства, забыв про свою скромность и обычную молчаливость. Когда мы поели, Софи предложила перебраться в гостиную. И вот, моя дневная «мечта» сбылась – я растянулся на широком диване, лаская ступни Софи, лежащей головой на противоположной диванной подушке. Я находился в блаженной расслабленности, когда над сексуальным телом Софи в халате небесного цвета, задранном до неприличия, высветилось сообщение на моем виртуальном мониторе.

«Вэл, прошу вас срочно приехать ко мне. Дело не терпит отлагательств! Связано с Лианой», – отправителем был Валентин Олегович.

– Черт, – вырвалось у меня.

– М? – Софи приподнялась на локтях. – Что-то случилось?

– Нет, не думаю, – я сел, не зная, что делать: отключиться от Сети и отправить навязчивого старика в небытие или отправиться к нему. Что могло быть важнее сейчас, чем Софи? Может быть, Валентин Олегович соскучился по Лиане и решил использовать меня, как «проводник в мир духов». – Софи, я позвоню?

– Конечно, – она тоже выпрямилась и поправила халат, возвращая все в рамки приличия. Я видел тревогу в ее глазах, видимо, и я выглядел не лучшим образом: растерянный и даже напуганный.

– Добрый вечер, Валентин Олегович, – сказал я тихо, притворив за собой дверь кухни.

– Вэл, я нашел ее! Выезжайте, я пришлю адрес, – его голос был встревоженным, но в то же время очень живым, я бы сказал, молодым, как никогда прежде.

– Тебе нужно уехать? Что-то все-таки случилось? – отозвалась Софи, увидев побелевшего меня в дверях гостиной. Я только кивнул и молча стал подниматься наверх, чтобы одеться.

Маглев увозил меня прочь от Софи, от нашего волшебного дня со множеством незабываемых событий и потрясающих эмоций. Куда я ехал – пока оставалось загадкой. Я был в смятении, за последние полчаса во мне бушевало столько эмоций, вытесняя и немыслимо коверкая друг друга: потрясение, гнев, разочарование, обида, сожаление, злость и черт знает что еще. В городе было привычно – стекло, бетон, огни, словно и не было дня на природе вдали от мегаполиса.

«Пересядьте с 24 на 41 поезд на станции «Звезда», затем выходите на «Сквере Памяти». Я буду ждать вас там», – пришло сообщение от Валентина Олеговича. Я сжался от упоминания пункта назначения: я слишком много лет не бывал там, хотя каждый день возвращался на небоскреб, в который упирался сквер Памяти.

– Софи, прости, что приходится уехать, – я спустился одетым, она все так же стояла в центре гостиной в своем крошечном голубом халате, он блестел в лучах горящей вокруг окна скрытой подсветки.

– Ты мне не скажешь куда? – я заметил в ее глазах что-то похожее на страх.

«Боже, только бы она не подумала, что я могу уйти без объяснений, как ее бывший муж. Она не заслужила этого!» – я напрягся от того, что своей неопределенностью мог посеять в голове Софи подобные мысли.

– Хочешь со мной? – сдавленно произнес я, уже сожалея о сказанном: «Что ты несешь?! Взять Софи хрен знает куда для хрен знает чего?»