– И… – я был в замешательстве: сложно было представить, что кто-то мог так легко перевернуть страницу своей жизни, оставив десять лет брака позади, – и… черт, я даже не знаю, что сказать. Он так и не появился больше?

– Спустя три месяца я получила от него подписанные бумаги о разводе, подписала их со своей стороны и отправила по указанному адресу.

– Ты не спросила, почему?

– Нет, – она сжала губы и покачала головой, – я, наверное, понимаю почему: за десять лет мы так и не смогли найти причину, чтобы называть наш союз «семьей». Мы поженились сразу после школы, где были очень близки и дружны, а потом наши жизни шли словно параллельно. За последние пару лет я почти не видела его – постоянные командировки то его, то мои. Мы стали чужими людьми задолго до официального расторжения брака. Но это моя версия, я с ней свыклась и даже не виню его, стоило принять такое решение уже очень давно.

Я молча смотрел на Софи, не имея представления, что обычно говорят после таких рассказов: «Сочувствую» или «Все к лучшему». Софи поделилась со мной откровенной информацией, которую, возможно, знали только ее семья и близкие друзья. Наверное, хорошо, что она открыла мне кусочек правды о своей жизни, впустила меня внутрь своей уже угасшей боли. Закипел чайник, спасая меня от нелепых слов сочувствия или ненужной поддержки, Софи занялась приготовлением чая.

– Ну что, будешь принимать приглашения Мая прыгнуть еще раз? – Софи аккуратно передала мне чашку с горячим ароматным напитком, дым поднимался тонкими неровными струйками и улетал прочь, подхватываемый моим дыханием. Теперь Софи улыбалась и вновь казалась спокойной и счастливой, будто сбросила тяжелую ношу своей тайны.

Мы посидели в школе еще немного, болтая о нашем прыжке, о моих страхах перед ним и той потрясающей эйфории, которая накрыла меня в момент раскрытия парашютов, сначала ее, затем и моего собственного. Мы по очереди переоделись и отправились по неширокой дорожке прочь от школы Мая. Я смотрел на окружающее какими-то обновленными глазами, будто меня перевернули, вытряхнули хорошенько все накопившееся в душе за долгие годы дерьмо и вернули обратно: дыши, смотри, наслаждайся, вон она какая – жизнь. В то же время я понимал, что это чувство скоро уляжется, ему на смену придут мои обычные переживания и тоска, но в моменте я был беспредельно счастлив. «Не помню себя таким», – даже подумал я, подчеркивая важность и неординарность этого дня.

Мир вокруг, как будто бы, тоже немного изменился: солнце совсем по-летнему припекало, несмотря на конец октября, начавшегося с холодных дождей и серых дней, ставших резко короткими. Мы шли, держась за руки, расстегнув нараспашку свои пальто. В памяти вдруг возник образ из детства, когда, будучи школьником, я возвращался домой после учебы, мы распрощались с друзьями в маглеве, и я вышел со станции на улицу. Весеннее солнце уже не просто светило, а по-настоящему грело, я скинул свою куртку, повязав ее за рукава на поясе, и шел домой, счастливый и беззаботный. Вот, пожалуй, когда я был так же счастлив – в детстве, далеком и, как я был глубоко убежден, ушедшем безвозвратно. Однако сейчас рядом хохотала Софи, вспомнив какой-то недавний забавный случай с работы, и мое сердце болезненно сжалось от желания продлить этот миг навечно.

– Ты не против зайти на минутку ко мне, я хочу переодеть пальто. А то так разогрело! – она остановилась у дорожки, ведущей к ее дому.

– С удовольствием!

Мы подошли к ее небольшому аккуратному белому домику по мощеной узкой дорожке, Софи приложила руку к терминалу распознавания и ввела код отключения сигнализации.

– Ого! – вырвалось у меня, когда мы вошли. Нас встречало большое залитое светом из широкого окна впереди помещение с лестницей по центру. – Ничего себе дом, здесь все построены по таким необычным проектам?

– Не знаю, – проговорила Софи, цокая каблуками по светлому керамограниту на полу. – У Мая дом совсем другой, но он значительно вовлекался в его строительство и обустройство. Я же купила один из последних домов, он уже был построен таким, как ты его видишь.

Она шуршала одеждой в большом шкафу, сливающемся с кремовой стеной, тихо комментируя: «Да куда я его повесила?»

– Вэл, хочешь, проходи пока, я никак не найду свой плащ. Наверное, унесла наверх в надежде, что уже наступили холода.

Мы прошли вперед, Софи устроила небольшую импровизированную экскурсию. «Здесь кухня, – указала она налево сразу за неширокой полупрозрачной лестницей, затем, показав направо, прокомментировала, – здесь гостиная». Я заглядывал в красивые светлые помещения: на кухне было, где разгуляться, не удивительно, что Софи сама готовила и делала это много и часто, гостиная показалась мне скорее камерной и уютной. Я заметил, что большое панорамное окно там затемнено, почему-то мне вздумалось узнать, каково было бы лежать на большом диване песочного цвета в центре комнаты, смотря на вид из окна. Я прикинул, что дом этим торцом выходил как раз на лес. Каблучки Софи зацокали по лестнице, я шел следом, пожирая ее глазами, жутко захотелось прижать ее к себе и почувствовать вновь ее сочные губы. Второй этаж встретил нас таким же большим окном, освещающим пространство. «Над кухней – мой кабинет, но там бардак, даже показывать не буду, а здесь – моя спальня», – Софи указала на высокую, в потолок, дверь, не подходя к ней. Я с интересом ждал, что же будет дальше, впустит ли она меня в свою святыню или оставит подождать ее здесь. Мы испытывающее смотрели друг на друга, во взгляде Софи было что-то дикое, будто внутри, в самом центре ее светлых глаз, разгоралось крошечное пламя.

– Покажешь? – сдавленным голосом произнес я, триумфально проигрывая нашу игру в молчанку. Она взяла меня за руку и кивнула.

Спустя минуту я целовал ее пухлые губы, шею, ключицы, продвигаясь ниже и вглубь широкого выреза платья, слушая ее глубокое громкое дыхание и возбуждающие тихие стоны, затем поднимался и вновь находил ее раскрытые губы. Постельное белье приятно шуршало от наших движений и пахло Софи, меня со всех сторон обволакивал ее аромат, нежный и свежий. Она запустила руку мне в волосы и распустила узел, мои длинные волосы упали ей на лицо, отчего она мило засмеялась и прошептала: «Щекотно». Мы сели на кровати, нетерпеливо расстегивая мою рубашку, я не мог оторвать взгляд от Софи, затем она встала напротив большого окна, за ним, как и я полагали, открывался потрясающий вид на осенний лес, и сняла серое блестящее платье, оставшись передо мной в одном почти прозрачном черном белье.

– Ох, Софи, – я притянул ее к себе и провел языком вверх от пупка до нижнего края бюстгальтера, руки потянулись к ее плечам, бретельки скользнули вниз, а затем Софи ловким движение расстегнула его, обнажив свою небольшую манящую грудь.

Неистовое блаженство и наслаждение, которое дарила мне Софи своими прикосновениями, поцелуями, стонами, впивающимися в плечи ноготками, я отдавал ей сполна, проникая в нее и лаская пальцами и губами самые потаенные уголки ее чудесного блестящего от пота тела. За окном уже стемнело, а мы не могли оторваться друг от друга. Постельное белье мятного цвета стало насквозь мокрым и измятым. Я крепко прижимал уставшую Софи к своей груди, она уткнулась носом в волосы и тихонько дышала, возможно, задремав. Ее кожа стала чуть прохладной от подсыхающего пота, мне хотелось согреть ее, поэтому я гладил ее нежную спину ладонями, обхватил ее ноги своими. Мы долго и неподвижно лежали, погруженные каждый в свои мысли.