– Радуйся. Сегодня ты не умрешь. Ты! – Она направила палец на Фиа и негромко предупредила: – Держи рот на замке. Чтобы об этом больше никто не узнал. И ты тоже! – Палец переместился на Эрс, и девушки затрясли головами.

Удовлетворившись, Енара направилась к Ильсане. Пособница уже вымылась, и ее собирались закутать в полотенце, но надсмотрщица не позволила. Она посмотрела поочередно на нее и на меня.

– Отведите к Аурелю эту.

– Но, госпожа… – попыталась возразить одна из девиц, что помогала Ильсане.

– Ты решила со мной поспорить? – подозрительно спокойно поинтересовалась надсмотрщица.

– Нет-нет, госпожа! Что вы! Просто… Что ему сказать?

– Придумай что-нибудь. Скажи… – Енара задумалась. – Скажи, что она блюет из-за снотворного.

Осознав, что только что случилось, я застыла от шока. Кажется, пытаясь спастись, я подставила бедняжку по полной.

– Нет! Только не она! Оставьте Ильсану в покое!

Я вскочила, но Эрс и Фиа тут же схватили меня под руки, принялись что-то говорить наперебой, пытаясь убедить не вмешиваться.

– Твое мнение никому не интересно, – бросила, не оборачиваясь Енара. – А если не заткнешься, останешься без зубов. Все равно они тебе не понадобятся.

– Амира, не переживай за меня, не надо. – Грустно улыбнулась Ильсана, которую уже тащили к выходу, даже не позаботившись, чтобы одеть.

Когда Ильсана с Енарой покинули комнату-казарму, меня отпустили. Я бросилась к двери, но та оказалась заперта снаружи. Несколько раз ударила по ней от злости руками и ногой, и повернулась к девушкам.

Фиа стояла рядом, протягивая мне полотенце с таким видом, будто ничего не случилось.

– Успокойся, это бесполезно. Поверь, я знаю, о чем говорю, – сказала она грустно.

– Они отлично умеют ломать, – добавила Эрс. – Тебя не тронули лишь потому, что ты здесь не задержишься.

При этом ее щека дернулась от нервного тика.

– Не задержусь… – повторила я, судорожно вытираясь.

Замотавшись в полотенце, я осмотрелась. Ни окон, ни других дверей, ничего! Настоящая тюрьма, из которой не выбраться.

– Вы отсюда хоть когда-нибудь выходите? – спросила ни к кому конкретно не обращаясь.

– К клиентам, – ответила девушка, с которой мы до этого и не общались даже.

– Или на кладбище, – добавила Эрс.

– Понятно…

Больше никакого интереса ко мне не проявляли и как будто даже сторонились. Я оказалась предоставлена сама себе. Пыталась придумать выход из ситуации, но ничего путного в голову не приходило. Прошло несколько часов, прежде чем вернулась Ильсана. Ее принес на руках громила с отрезанным языком. Положил завернутую в белую простынь на ближайшую койку лицом вниз и молча нас оставил.

Девушки повскакивали, глядя на Ильсану настороженно, но ни одна не сделала и шага, чтобы проверить, что с ней. Я первой бросилась к подруге, боясь обнаружить труп, но пособница застонала и шевельнулась.

– Ильсана! Ильсана, я здесь. Я с тобой. Где болит?

Я принялась осторожно разматывать простынь, чтобы посмотреть, что с ней случилось. В глаза сразу бросились красные вздувшиеся полосы на белой коже. Синяки от грубых пальцев, какие-то царапины…

– Жить буду, – успокоила меня пособница. – Аурель не сделал ничего такого, чего со мной не делали в застенках Ронг-Холла…

Она слабо усмехнулась, а мне стало нехорошо до дурноты.

– Принесите воды и чистую ткань! – потребовала я, но никто и с места не двинулся. – Эй, вы что, оглохли? Моей подруге нужна помощь!

– Твоя подруга, ты и помогай! – буркнула какая-то девица и отошла подальше.

Я видела перед собой лица по большей части равнодушные или напуганные, и никакого сочувствия.

– Да как вы только можете? Наверняка вы все побывали на ее месте!

– Без Енары нельзя помогать, – пояснили мне.

– Ясно. – Разочарованно кивнула я и позвала: – Фиа! Эрс!

Их кровати находились в противоположном конце длинной комнаты. Обе девушки сидели на них как прикованные, и я сама направилась к ним, но и здесь не нашла понимания.

– Амира, мне тоже жаль твою подругу. Всех жаль, но таковы правила. – С сожалением качала головой Фиа.

– Мне тоже жаль, но себя жальче, – добавила с верхних нар Эрс.

В руках рыжая сжимала какую-то чистую на вид тряпку. Грубо отняв ее, я направилась к ваннам. За ширмой, как я и полагала, было отхожее место и небольшая раковина с водопроводом. Намочив тряпицу в холодной воде, я вернулась к Ильсане и накрыла ее исполосованную спину. Хоть какая-то помощь…

– Спасибо, – благодарно простонала пособница.

Пока я пыталась помочь, рядом крутилась какая-то девушка. Она недобро на нас поглядывала и сердилась все сильнее.

– Что-то не так? – спросила я, когда мне надоели ее сопение и косые взгляды.

– Да! Вы заняли мое место! – истерично выпалила она.

– Потерпишь! Ей оно сейчас нужнее, – указав на подругу, ответила я.

Поведение обитательниц борделя все больше меня разочаровывало. Они, конечно, тоже в беде, но все равно это ни в какие ворота не лезет!

– Ты не понимаешь, это плохая примета. Плохая! И говорить с тобой – тоже! Ты – смертница! И она. Это плохо! К беде! К беде!

Девушка принялась заламывать руки и метаться туда-сюда, как сумасшедшая. Судя по всему, мой диагноз был недалек от истины.

– Беда будет, если ты не заткнешься! – огрызнулась я. – Или желаешь прилечь рядом?

Я поднялась и пошла прямо на нее. Почему-то я совершенно не переживала, что на меня нападут скопом и поколотят. Странные они все тут и какие-то недружные…

– Эй! – Привлекла я всеобщее внимание. – Девочки, вы все оказались здесь не по своей воле, но про дружбу и взаимопомощь слышали?

– Но примета… – запротестовала было суетливая, постель которой мы так нагло заняли.

– Примета? – Я широко улыбнулась. – Приметы работают у тех, кто в них верит. Они рассчитаны на людей темных и необразованных. Там, откуда я родом, считается, что если рассыпать соль, поссоришься с близким человеком. Разобьешь зеркало – будет семь лет несчастье преследовать. И выносить мусор по вечерам не рекомендуется – не будут деньги водиться.

Девушки заинтересовались, некоторые даже подошли ближе, внимательно слушая.

– И что? – не вытерпел и спросил кто-то из них.

– Я рассыпала соль неоднократно, разбивала зеркала по неосторожности, а уж мусор по вечерам, вообще, регулярно выбрасывала.

– И что же? – спросили уже сразу несколько девушек.

Мой рассказ вызвал у них неожиданно живой интерес.

– Ни с кем я не ссорилась, жила счастливо, и денег меньше у меня не становилось, только больше. Я много работала, и мой доход рос. И все потому, что это были просто глупые приметы, которые никак не влияли на мое будущее.

Пытаясь изменить настрой этих девушек, я позабыла о том, где нахожусь.

– Как же ты тогда стала