Когда очнулась, был уже вечер. Сначала Глашка долго не моглапонять, где она, и бестолково вертела головой в разные стороны, но потом смутновспомнила, что увидела с дороги дом и свернула к нему. Стало быть, она в сараеэтого дома… Но за деревней был только один дом, стоявший наособицу, и Глашке ненужно было рассказывать, кто в нем хозяйка. Девчонка в страхе вскочила,метнулась во двор и наткнулась прямо на высокую черноволосую женщину с резкими,грубыми чертами лица, без выражения смотревшую на нее. Глашка хотела заорать,но язык словно онемел, руки и ноги перестали слушаться, и она медленно уселасьна землю перед сараем. Женщина постояла над ней, потом молча повернулась ивошла в сарай.

«Сейчас топором зарубит, – с ужасом понялаГлашка, – а потом или съест, или на снадобья свои пустит». Она уже дажепредставила свою отрубленную голову, валяющуюся на траве… И в тот момент ведьмавышла из сарая и присела перед ней на корточки. Топора у нее в руках не было,что Глашку совершенно не успокоило. И тут на нее нашло: она уставилась прямо вчерные глаза, смотревшие по-прежнему без выражения, и нахально сказала:

– Ну что, так и будем пялиться друг на друга? Вы бы мнехоть попить дали, а то я от солнца чуть не сдохла. Еще и вам бы отвечать заменя пришлось.

Какая-то маленькая часть Глашки вопила изо всех сил, что онаспятила, сошла с ума и нужно попытаться убежать отсюда, но другая часть, сиюсекунду произнесшая нечто совершенно немыслимое, сказала вслух:

– Вы говорить-то умеете?

Позже Глашка, не любившая вообще-то вспоминать этот эпизод,пару раз задумывалась, что заставило страшную бабу встать, кивнуть в сторонукрыльца и сказать:

– Вон, вода в ведрах, иди и набери. Кружку ополоснипотом.

Но никаких идей по поводу мотивов поступка ведьмы у Глашкине возникало. Все знали, что Антонина отличается нравом злобным, и никогда безкрайней надобности не то что на ее двор не заходили, а и мимо-то шли крестясь.Почему она не выгнала хамоватую девчонку, было совершенно непонятно. «Наверное,силу мою почувствовала, – довольно думала Глафира, став постарше, –вроде как я своя, значит».

А тогда она напилась воды, спустилась с крыльца ипочувствовала, что ее шатает. Точно, перегрелась! Глашка дошла до тени сарая иопять уселась на землю.

– Домой иди, – бросила женщина из сарая.

– Не пойду, – отозвалась Глашка. – Плохо мне.И дома меня никто не ждет. Никому я там не нужна.

Ведьма вышла с палками в руках, метнула на девчонку быстрыйвзгляд, но ничего не сказала. Уложила палки грудой возле дома и вернулась всарай. Следующие десять минут она все вытаскивала и вытаскивала из сараядлинные палки и прутья, и Глашка никак не могла понять, зачем они ведьме нужны.Неожиданно из сарая раздалось мычание, и Глашка вздрогнула: ей и в голову неприходило, что у ведьмы может быть корова.

– Как коровушку вашу зовут? – крикнула она всарай, но ответа не последовало.

Глашка встала, убедилась в том, что крепко стоит на ногах,зашла в сарай и, вглядываясь в темноту, буркнула:

– Давайте помогу, что ли, палки-то ваши таскать.

Она прошла мимо темной фигуры в углу, сгребла в охапку кучупалок и потащила их к дому, испытывая глубокое удовлетворение: вот кому онабудет помогать! А бабка пускай хоть обделается, а посуду после ужина будет самамыть.

На протяжении следующих двух недель она приходила к Антонинекаждый день, как только семья заканчивала обедать, и оставалась там до ужина.Ни битье бабки, ни уговоры Василия на нее не действовали, и в конце концов отГлашки отступились, махнув на девчонку рукой: пусть шляется, где хочет. Всеравно хоть полдня, да помогает. Антонина на приход девочки не реагировала, но ине гнала, и Глашка помогала, чем могла, а когда ничем не могла, просто сиделана земле около сарая и смотрела, что делает ведьма.

Впрочем, ничего особенного та не делала, к большомуразочарованию Глашки: она ожидала ужасного колдовства, заговоров и ещечего-нибудь такого, о чем рассказывали деревенские девчонки, закрывшись втемной комнате и зажигая свечку, чтобы было страшнее. Но женщина занималасьобычными делами: копалась в грядках, чинила покосившийся забор, полола траву,отдраивала кастрюли. Время от времени она уходила в дом, куда Глашку не звала,и девчонка покорно оставалась ждать на своем месте около сарая. Вскоре онапознакомилась с Антонининым котом – неприятным зверюгой, который, проходя мимоГлашки, издавал странный, глухой мяв. Что он хотел этим сказать, она непонимала, но кота сторонилась и гладить опасалась. Собаки у Антонины не было.

Через десять дней Глашка пришла к колдунье с рассеченнойбровью, вокруг которой чернела запекшаяся кровь. Обычно Антонина девчонкуигнорировала, но на сей раз, бросив на нее взгляд, спросила без всякогоприветствия:

– Откуда?

– Что? – не поняла сразу Глашка, удивленная тем,что первый раз за долгое время слышит голос Антонины. – Ах, это… Пашкаменя огрел, за то, что я ему кота не дала мучить. А зачем он ему хвостподжигал? Живая тварь все-таки! Подумаешь, мышей не ловит, у них, кромеБарсика, еще две кошки, вот те ловчие. Больно саданул, придурок… –пожаловалась она, осторожно дотрагиваясь до брови.

Антонина постояла секунду, потом прошла в дом и вышла оттудаминут через пять. В руках у не была чашка, а в чашке оказался густой, сильнопахнущий настой. Глашка уловила запах череды, который хорошо знала: бабка всюжизнь ополаскивала настоем череды волосы. Пыталась и Глашку заставлять, но тасопротивлялась отчаянно, и бабка отстала.

Антонина смочила в настое тряпку и прижала к Глашкиному лбу.По лицу сразу потекли струйки теплой жидкости, а в нос ударил еще какой-тонезнакомый, едкий запах. Ранку стало жечь. Глашка поморщилась, но ничего несказала. Подержав тряпку минуты две, ведьма выжала ее и бросила девчонке:

– Держи, оботрись.

Та стерла с лица и шеи темные разводы и потрогала болячку.Жечь перестало.

– А это что? – кивнула Глашка на жидкость, вобщем-то не ожидая ответа: она уже привыкла к постоянному молчанию Антонины.

– Лекарство, – неожиданно ответила женщина. –Чтобы синяка у тебя не было и не болело.

Антонина повернулась к ней спиной и не увидела, что лицоГлашки озарилось радостной улыбкой.

Спустя неделю Глашка пришла с зареванным лицом и синяком подглазом. Антонина покосилась на нее, но ничего не спросила. Через три дня синякисчез, но Глашка явилась вся в волдырях.

– Ты что, – не выдержала Антонина, – вкрапиву упала?

– Упала, – отвернувшись, буркнула Глашка.

Несколько минут занимались прополкой, потом ведьма спросила:

– Опять кто обидел?

Глашка немного помолчала, потом всхлипнула и кивнула.