Но теперь ее заметили… Еще как заметили! Мальчишки старалисьобходить ее стороной, а на взрослых Глашка предусмотрительно не применяла своюсилу. Но и этого было достаточно – про нее заговорили вовсю. Правда, одно раздражалоГлашку: ее нашептывание действовало не на всех. Например, почтальонова Женька,похожая на пацана, смотрела злобно своими черными глазищами, взгляд неотводила, и ничего ей потом, дряни эдакой, не было. «Может, у нее глазлошадиный?» – недоумевала Глашка. Как бы то ни было, именно Женька один разподстерегла Глашку за околицей, сбила с ног, изваляла в песке и предупредила:еще раз Глашка свои пакости сделает кому-нибудь из ее братьев, Женька ей такоепокажет, что она и в деревне остаться не сможет. Глашка вроде бы притихла, ипостепенно про ее гадости забыли.

А спустя три года у нее первый раз получилось навестинастоящую порчу. Глашка не знала, что это называется именно так, но ЛидкаЕремеева, красавица и задавака, Глашку в упор не замечавшая, вся покрыласькрасной шелушащейся коркой и теперь носа из дома не показывала. Кончилось тем,что родители увезли ее в Москву, в какой-то институт, где Лидка и осталась навесь следующий месяц. Возвратилась с нормальным лицом, но едва в школенаткнулась на Глашку, как на следующее же утро из дома Еремеевых доносилиськрики и плач. Глашка торжествовала – у нее получилось то, чего она так долгодобивалась.

А потом к ним домой пришла ведьма. Про то Глафира никогда невспоминала и спустя месяц после ее визита сбежала из дома: оставаться ей былоникак нельзя. Иногда память выталкивала на поверхность черную фигуру, бросающуюотрывистые слова, и бабку, бессильно опустившуюся на стул, но Глафира загонялавоспоминание обратно.

Когда она решила наконец вернуться в деревню, то обезопасиласебя всеми способами и со страхом ожидала результата. Но все было тихо испокойно. Антонина не показывалась. «Я победила! – поняла Глафира. –У меня все получилось!» Правда, теперь она была взрослой и без необходимостиничего такого не делала. К тому же хорошо помнила слова ведьмы – если тебя необидели, не наказывай. Но с женой Чернявского был особый случай – та ееобидела. А значит, ее можно было наказать.

Глафира улыбнулась спокойной улыбкой и с чувствомсобственной правоты достала из ящика маленький мешочек…

– Вить, кто такая Антонина? – спросила Тоня мужаза завтраком в воскресенье.

Тот опустил блинчик в чашку с вареньем, поболтал им, откусилкусок и, только прожевав, ответил:

– Если это та женщина, о которой я думаю, то что-товроде местной достопримечательности.

– И что ж за достопримечательность такая, о которой тымне еще ничего не рассказывал? – язвительно поинтересовалась Тоня. –На речку ты меня водил, по лесу гуляли, у Рыбкиных в гостях были, а ведьмукак-то упустил из вида.

Виктор поднял на жену глаза, подумав, не поставить ли ее ещераз на место, но решил не злоупотреблять.

– Слушай, – мягко сказал он, – да ерунда всеполная, потому я тебе и не рассказывал. Страшилка детская, понимаешь?

– А вот Степанида говорит, что она самая настоящаяколдунья!

– Ты Степаниду больше слушай, она тебе еще и не тоскажет. И про домового, и про привидения, и про шабаши в лесу, и про оборотней…Ты всему верить будешь?

Тоня почувствовала себя несколько растерянно – всегдаВиктору удается как-то так переключить разговор, что она выглядит полной дурой!Но на сей раз она ему не позволит отвлечь ее.

– А где она живет хоть, ваша колдунья?

– Тонь, да что ты ко мне пристала? – нахмурилсяВиктор. – У Степаниды своей спроси.

– А я хочу у тебя спросить, – возразилаона. – Ты же сам говоришь, Степанида все выдумывает, вот и расскажи мне,кто такая Антонина на самом деле.

Виктор поразмыслил, сжевал еще два блина и проговорилнеохотно:

– Да самая обычная баба, только живет не в деревне, апочти у леса, на дальнем конце. Ну, знаешь, где просека, только по другуюсторону дороги, через поле пройти нужно. Там ее дом стоит, если, конечно, неразвалился.

– Не развалился, – тихо сказала Тоня, но Виктор еене услышал.

– Про нее всякие истории ходили: и что она якобы порчунаводит, и что колдует, и что лечить может… Господи, Тонь, ну что я теберассказываю? У вас у самих, что ли, таких страшилок не было?

– Таких – нет. Про кладбища были, про дома заброшенные,а про ведьму не было.

– Ну, значит, у вас фантазии не хватило. А у нас вдетстве особым геройством было около ее ограды полежать, посмотреть, чем оназанимается.

– И чем занималась?

– Да ничем! Тем же, что и все на огородах своих. Я жеговорю – игра была такая, понимаешь, проверка на храбрость!

– И ты тоже играл?

– Все, Тонь, надоело мне ерунду обсуждать, давай лучшеделом займемся. Ты меня спросила – я ответил. Даже время не хочу тратить наподобную чушь.

Тоня улыбнулась и стала убирать посуду со стола. Все, что ейнужно было, она уже узнала.

Явное раздражение Виктора, вопреки его ожиданию, непроизвело на нее такого действия, как обычно. В другой раз она бы смутилась,решила, что послушала глупую, выжившую из ума старуху и опять выставила себя вглазах мужа деревенской простушкой, которую хлебом не корми, а дай потрепатьсяобо всякой чепухе. Но не сейчас. Слово «бесплодие» отзывалось у Тони в ушахкаждый раз, когда она вспоминала про поездки к врачу, и, чтобы больше неслышать его, она согласилась бы пойти куда угодно и к кому угодно. К тому жеслово «ведьма» Тоня как-то не очень принимала всерьез. «Наверное, Антонинатравница, – думала она, – старая знахарка, которую слухи превратили введьму, как Витя рассказывает».

В пятницу ударили заморозки. Трава поседела, лужицысхватились крепким ледком, а дом пришлось протопить с раннего утра, потому чтоночью Тоня замерзла. Проводив Виктора, она позавтракала, задумчиво глядя втемное окно, написала список дел на сегодня и уселась на диван.

Еще вчера она совершенно точно знала, что пойдет к колдунье,или кто она там есть, с раннего утра, но за окном давно уже было светло, а Тонявсе колебалась. Как же так, прийти к незнакомому человеку, с порога заявить проГлафиру Рыбкину, да еще упомянуть про зло? Неудобно. «А кровью истекать раз вдве недели тебе удобно? – спросила она сама у себя. – А бесплодиеудобно?» Страшное слово перевесило – Тоня встала и оделась. Подумав, онаположила в кошелек в дополнение к лежащим там пятистам рублям еще тысячу,закрыла дом и вышла на улицу.

Там никого не было. Когда-то Тоня посмотрела фильм «Адвокатдьявола» и теперь вспомнила, как в конце фильма главный герой идет посовершенно пустому городу, в котором нет ни одного человека. У нее появилось тоже ощущение неправдоподобия и какой-то скрытой угрозы. Она поколебалась, невернуться ли обратно, но в тот момент в доме тети Шуры хлопнула дверь, идеревня сразу словно ожила.