— Сейчас?

Он только рассмеялся в ответ и покачал головой.

— Какая же вы нетерпеливая. Но создание голема — это высшая магия, и если вы не хотите молчаливого великана, который только что и может — вызывать страх у врагов, то с созданием голема лучше не торопиться.

— Я согласна и подождать.

— Тогда позовите кучера, пусть он соберет глину.

Но Вивьен отрицательно замотала головой, после чего опустилась на колени, сгребая глину, которая с легкостью крошилась в ее руках.

Лерн конечно чуть помогал ей магией, но не сильно, не желая мешать этакому энтузиазму супруги. Но когда возле Вивьен появилась приличная горка глины, он все же покачал головой.

— Достаточно. Я буду делать не боевого голема и столько глины хватит. Но кучера все же позовите, и пусть он прихватит плед из кареты.

— А может вы ее поднимете, как камни?

— Я поднял всего несколько камней, а песчинок в этой куче тысячи.

— Но ведь камни тяжелее!

— Хотите услышать лекцию о левитации? Поверьте, это займет очень много времени и неподготовленный человек мало что поймет из моего рассказа.

— А как же водяной гигант?

Он вздохнул.

— А это совершено другая магия. К тому к магии водной стихии наш род имеет склонность.

Вивьен посмотрела на то расстояние, что придется преодолеть, чтобы позвать кучера. Да и почему-то ей просто не хотелось обращаться к нему за помощью, а хотелось все сделать самой.

— У меня появилась идея! — воскликнула она. — Только вы можете отвернуться или закрыть глаза?

— Могу, — подтвердил Лерн.

— И?

Он знал, что нечестно прибегать к магии иллюзии, хотя в ней он тоже преуспел. Но ведь он и не обещал, что закроет глаза, а всего лишь сообщил, что может это сделать. И хотя это было не лучшее оправдание, но в этот раз он решил податься соблазну.

А Вивьен, мало что знавшая о магии иллюзии, не сомневалась, что герцог выполнит ее просьбу и не станет подглядывать, как какой-нибудь мальчишка. Поэтому убедившись, что его глаза закрыты, она задрала верхнюю юбку. Вообще-то раньше в ее платьях не было нижних юбок, но портниха настояла на необходимости таковых. И Вивьен с трудом убедила ее остановиться на одной юбке.

Поэтому сейчас, задрав подол, она сняла нижнюю юбку. И только после того, как разровняла платье, вновь взглянула на герцога.

— Все, можете смотреть.

Лерн убрал иллюзия, храня молчание.

— Мы используем юбку как мешок! — объявила она, совершенно не беспокоясь, что придется вновь орудовать руками вместо лопаты.

А Лерн подумал о том, что Вивьен и не понимала того, как она соблазнительно выглядела сейчас — раскрасневшаяся и с растрепанными волосами. В прошлый раз в саду купленного дома он решил, что с нее надо писать картины. А сейчас он с трудом поборол желание унести ее в свою пещеру, чтобы в следующие несколько дней их никто не беспокоил.

Но она и впрямь не понимала того, что уже не ребенок и может вызывать у мужчины определенные желания.

— У нас во дворе отец сам сложил печь, а я помогала ему в детстве. Можно я помогу вам делать голума?

— Можно, — прохрипел он.

Она подняла взгляд на него, отвлекаясь от глины. Прядка волос упала ей на лоб, и она сдула ее, чтобы та не мешала ей.

— Вас продуло? — невинно поинтересовалась она. — Надо было сбегать за пледом для вас.

Он резко распрямился, едва не вспылив. Он не старик, чтобы кутаться в плед! Но она с таким искренним беспокойством смотрела на него, что он только выругался, и то про себя.

— Глины достаточно. А нам пора возвращаться.

Вивьен ощутила смену настроения герцога. Она почувствовала, что она сама то ли своими действиями, то ли своими словами вызвала эту смену. Но она никак не могла понять, что же сделала не так. И какие ее слова заставили его рассердиться.

Герцог схватил мешок и зашагал к карете, не дожидаясь ее помощи и не прибегая к магии.

— Простите, если я сделала что-то, что обидело вас, — раздалось ему вслед.

Дурак, подумал Лерн и остановился. Вдвойне дурак, так как обещал не требовать от нее консумировать брак, а теперь злился, что она относилась к нему как к старику.

Но ведь она и видела перед собой только старика.

— Не стоит извиняться, сомневаюсь, что вы можете специально обидеть кого-нибудь.

— Сестра Эбби говорит, что обидеть можно и не стремясь к этому. И что близких мы обижаем больше всех, даже не желая этого.

— Философ-шоколатье, настоятельница, обожающая любовными романы, и сестра Эбби, сыплющая цитатами из жизни святых.

— Вы забыли еще упомянуть целителя мэтра Обера. Он верит, что большинство болезней связанны с болезнью души.

— И вы еще утверждали, что он хороший целитель? — скептически хмыкнул Лерн.

Ее звонкий смех подхватил ветер.

— Хороший. Но когда у человека болит душа, его тело не может быть здорово, — смех стих с ее последним словом, и она многозначительно посмотрела на него.

Но Лерн только покачал головой.

— Тогда у всех стариков болит душа, если верить этому целителю.

Или шарлатану, хотел добавить Лерн, но не стал.

В замок они вернулись уже к обеду, и, не взирая на вопросительный взгляд Вивьен, мечтающей немедленно слепить голема, Лерн покачал головой.

— Завтра, — пообещал он, — мы обязательно слепим вам маленького помощника.

— Говорящего?

— Голема? — удивился он.

— Ну, в сказках они часто очень болтливы.

Он улыбнулся, забыв о своей вспышки у озера.

— После ужина с вашими родителями отыщем сказки в библиотеке и вы почитаете мне.

— И