— Что?

— Возможно, всем кажется, что он молчаливый отшельник, но за те несколько дней, что мы провели в его обществе, я пришла к заключению, что, куда бы он ни пошел, за ним следуют неприятности.

— Но разве это привлекательное качество?

— Это качество завораживает и волнует. Жизнь с матерью ужасно скучна.

Сьюзен его боялась, осуждала, отвергала. И все же была готова выйти за него замуж, потому что мысль об этом браке казалась ей забавной. Эванджелина почувствовала, будто ее желудок обдало кислотой. Она испытала странное, отчаянное и необъяснимое, чувство, которое не могла бы определить словом.

— Ну? — спросила Сьюзен. — Где дети были? Он подверг их опасности?

— Вовсе нет, — ответила Эванджелина. — С какой стати?

Сьюзен сдвинула очки на переносицу и устремила пронзительный взгляд на Эванджелину.

— А как вы думаете, в случае нашего брака я буду в безопасности?

Эванджелина подумала, что, хотя Лайонкрофт обладает бурным темпераментом и вспыльчивым характером, эти качества проявляются в нем только в тех случаях, когда его провоцируют.

А Сьюзен была вполне способна спровоцировать его на неожиданные поступки. Но пугать Сьюзен непредсказуемостью характера и настроений мистера Лайонкрофта означало бы подтвердить бытующие о нем слухи, которые, как она уже убедилась, были сильно преувеличены.

Поэтому она только промямлила:

— Конечно, вы будете с ним в безопасности, глупышка. — И отвернулась ккамину.

— Восхитительно. — Сьюзен воткнула иглу в ветхую ткань. — Я вполне подойду для него, раз он оказался в подобных обстоятельствах. Отец удвоил мое приданое после скандала в прошлом сезоне. И, если бы не эти уродливые очки, матушка убеждена, что я была бы бесподобной с самого моего первого бала и мне не было бы равных. У нашей семьи есть связи всюду — от Лондона до континента, а по, крови мы родня даже королевскому дому. Я преуспела во всем, в чем полагается преуспеть настоящей юной леди. И я просто одарена в том, что касается…

Эванджелина приказала себе оглохнуть.

Да-да, Сьюзен была настоящей юной леди. У нее живы родители, она богата и родовита.

Дверь распахнулась, и в комнату вплыла леди Стентон.

— Я рада, что Сьюзен наконец взялась за ум и выполняет мои распоряжения. Надеюсь, вы сделали то же самое, мисс Пембертон, оставшись в зеленой гостиной наедине с мистером Лайонкрофтом. Что вы узнали, когда сосредоточились на видении убийства? Умоляю, скажите мне.

Эванджелина повернулась к Сьюзен:

— Вы рассказали матери о том, чем я с вами поделилась?

Сьюзен нахмурилась, склонила голову набок и помрачнела еще больше. Она принялась тыкать иглой в центр своего лоскутка, потом посмотрела на Эванджелину сузившимися глазами.

— Вы говорите о ваших глупых видениях? — послышался пронзительный, режущий слух голос леди Стентон. — Об этом Сьюзен знала прежде, чем мы выехали из дома. Как иначе я могла бы убедить ее поддерживать мои планы, чтобы действовать против Лайонкрофта наверняка?

Сьюзен вздернула плечо и сказала Эванджелине:

— Вы не говорили мне о своих видениях до сегодняшнего дня. Я хотела, чтобы мы стали друзьями. И воображала, что вы по собственной воле посвятите меня в свои тайны, когда почувствуете, что можете мне доверять.

— Так можете вы подтвердить или опровергнуть, что Лайонкрофт — убийца Хедерингтона?

Руки Эванджелины, лежащие на коленях, сжались в кулаки.

— Не могу.

Леди Стентон окаменела:

— Вы сыты и одеты благодаря моей щедрости, юная леди. Не забывайте об этом. Я требую, чтобы, в следующий раз вы постарались узнать это. Важно не то, убил он или нет, а то, поймают ли его. Ваши видения всегда касаются прошлого?

— Они могут затрагивать как прошлое, так и будущее, но я вам уже сказала, что не видела в них лица убийцы.

— Вам придется постараться на совесть. Как иначе мы сможем разгадать эту тайну?

— Возможно, не сможем, матушка. Как и предыдущую.

Леди Стентон фыркнула:

— Тогда была не тайна. Всем известно, что это его рук дело.

— Вполне возможно, — нерешительно вмешалась Эванджелина, — что мистер Лайонкрофт невиновен.

— Невиновен? — воскликнула леди Стентон.

— Убийца лорда Хедерингтона использовал подушку.

— Блестяще! — выдохнула Сьюзен. — Вы правы. Лайонкрофт здесь самый сильный мужчина. И ему не надо было использовать для этого подушку. И, похоже, он этого не делал.

— Нам не нужны догадки, — заметила леди Стентон. — У нас есть мисс Пембертон, способная узнать будущее, чтобы мы могли решить, стоит ли продолжать действовать или отказаться от нашего плана.

— Понимаете, я не могу, — призналась Эванджелина. — Я не могу. Получается, что я…

— Получается, что вы поможете нам, как обещали, — перебила леди Стентон, — или окажетесь снова во власти своего отчима. Мне не требуется, чтобы кто-то еще путался под ногами, когда речь идет о браке моей дочери.

В этот момент дверь гостиной распахнулась и в комнату вошел лакей, которого накануне Эванджелина видела в библиотеке, со сложенным листком пергамента на серебряном подносе.

— Да? — огрызнулась леди Стентон.

Он выдержал паузу.

— Письмо для мисс Пембертон.

— Я возьму его. — Леди Стентон схватила бумагу и сделала лакею знак удалиться, помахав рукой у него перед носом: — Ступайте, ступайте. Мы дорожим своим уединением.

Эванджелина поднялась с кресла:

— Постойте, я…

— Вы не сделаете ничего без моего разрешения. К тому же кому вздумается посылать письма такой обычной, ничем не примечательной девице, как вы?

Она вскрыла конверт и пробежала записку глазами:

— Лайонкрофт! Мне следовало бы догадаться!

— Что он пишет, матушка? Э-э, может быть, — Сьюзен слегка разрумянилась, — вы все-таки передадите это письмо Эванджелине?

— Он просит ее встретиться с ним в его кабинете, чтобы обсудить важный вопрос. В чем дело, мисс Пембертон?

— Я… право, я не знаю.

— Ну, так узнаете сейчас же. И пока вы станете этим заниматься, будьте любезны постараться разглядеть в своем видении все получше, чтобы успокоить меня насчет матримониальных планов моей дочери раз и навсегда. Ясно?

— Прошу прощения, леди Стентон, но я…

— Вы это сделаете сегодня же, мисс Пембертон. Вы разрешите загадку сегодня, а иначе вернетесь к отчиму. Понятно?

Понятно ли ей было? Как она могла раскрыть истину о человеке, одно прикосновение которого вызывало в ней возбуждение, а вовсе не видения? Сжав руку в кулак, Эванджелина подавила желание ответить и только кивнула.