чуть позже набери, связь должна поуспокоиться. А Стива уже, наверное, вывезли. Они же самые мелкие, их в первую очередь отправят, — напомнила Дики.

— А вот и нет. Не хватает автобусов для младших школьников. Так вот и сказали. Машины должны быть оборудованы именно для малолетних детей — ремни, правильные подголовники, всякое такое… Поэтому и нас оставляют — по их дурацкому определению, мы тоже «младшие» и нас нельзя возить как попало. Автобусы идут из Кованы, но… Знаешь, похоже, администрация штата начинает паниковать, — Рич протянул наушник.

— Да ну их к шмонде! — разозлилась Дики. — Вот если Сти застрянет, тогда у нас самих будет паника. Попробуй ему позвонить.

К близнецам подскочила Моника:

— Чего вы шепчетесь, снимайте скорее! Со стороны моря идет! Это будет как второй Всемирный потоп.

Дики глянула в окно поверх голов одноклассников.

Небо делилось на две ровные части. Ну, не совсем ровных, скорее, дугообразных — во весь видимый горизонт — но четко разделенных. Голубое небо заглатывала сине-черная, взблескивающая сотнями нитей-молний, тьма…

— Да разве так бывает? — ошарашенно прошептал Рич.

Близнецы довольно много знали об ураганах: о всяких ударах стихии рассказывала и Мама, и братец Жо, да и иные долинные люди, в свое время успевшие поплавать и попутешествовать, любили вспомнить жуткие моменты на морях или в горах. А уж как рассказывала о штормах красноречивая Лот-Та… Но ничего похожего они, вроде бы, не вспоминали…

— Ой! Нас действительно смоет! — ахнул кто-то из школьников.

Стена небесной тьмы приближалась с немыслимой скоростью.

— Всем отойти от окон! В классы, немедленно! — с опозданием всхрипнул мегафон.

Уговаривать не пришлось — шестиклассники, сталкиваясь и роняя рюкзаки, метнулись в класс. Окна и здесь были неприятно огромны и прозрачны, но выходили в подветренную сторону. Отчетливо было видно, как мир мгновенно стал почти ночным — раз! — будто свет выключили. В следующее мгновение ударил ливень, донесся страдальческий вздох деревьев, в коридоре звонко лопнуло стекло окна, посыпались осколки… и все накрыл рев ветра…

Кто-то в классе прокричал что, «если начнет сдувать, нужно держаться друг за друга». Угу, вот тут Подушка-Саймон станет жутко популярным парнем.

— Похоже, мы попали — сказал Рич. — Проверь шнурки.

Кроссовки у Дики были в полном порядке, но она увидела, как Виа суетливо заворачивает в полиэтиленовый пакет свои альбомы и эскизы — вот это верно, нужно спасать культурные ценности. Упаковка блокнота «Героев Севера» особо много времени не заняла, и Дики помогла чернокожей художнице.

— Нас, наверное, здесь оставят? — нервничала Виа.

— Может, под крышей сейчас и спокойнее, — жестом показал братец.

За окнами ревело все сильнее, деревья и лужайки стали мутно-расплывчатыми из-за плотной завесы дождя. Влага пробилась и внутрь школы, плотно наполнила воздух, чувствовалась кожей. В коридоре с надрывным звоном вылетело еще одно окно. Мигнули и погасли светильники под потолком. Мир стал темно-серым и совсем уж страшноватым.

В класс вошел укутанный в длинный желтый дождевик директор, объявил, что все под контролем, автобусы будут с минуту на минуту, родителям разосланы электронные сообщения об отправке всей школы в убежище. За время короткой речи директор трижды начинал протирать свои очки, что вселяло некоторые сомнения в то, что волноваться совсем уж нечего. Но шестиклассникам начали раздавать просторные синие дождевики, их требовалось надевать через голову, все начали превращаться в одинаковые бесформенные и шуршащие привидения, и это порядком отвлекло. Рич продолжал слушать радио, правда, оттуда вышуршивалось уже больше помех, чем новостей: несколько местных радиостанций оборвали трансляцию, другие слышно было очень плохо.

— Послушай, Ди, мне это совсем не нравится. Говорят о беспорядках.

— Да уж, какой там порядок, — Дики покосилась на окно — через лужайку неслась смесь воды, ветра и сломанных веток — вот комок какой-то растрепанный прокувыркался — то ли несчастная птица, то ли чьи-то изодранные джинсы. — Рич, ты бы батарею экономил. Непонятно, когда зарядиться можно будет.

— Еще половина на аккумуляторе, — успокоил братец. — О, сейчас поплывем!

Сквозь мглу зажелтели туши школьных автобусов…

…— Чужой автобус, вонючий! — возмущался Подушка-Саймон, щедро разбрызгивая капли с дождевика. — С какой стати мы должны ездить как свиньи⁈ К тому же я промок снизу и до середины. А вы знаете, сколько времени нужно чтоб высушить мою середину⁈

— Главное, твое большое и благородное сердце осталось сухим. Не вопи, а? — попросила Дики.

— Ладно-ладно, уже и высказаться не даете, — Саймон шуршал и устраивался.

Надежды на то, что он уравновесит автобус, было мало — корпус машины ощутимо вздрагивал и покачивался под ударами ветра. Окна правого борта стали непрозрачными из-за сплошного потока воды. Внутри сильно пахло мокрой псиной. Прав Подушка, не лучший автобус попался. А что делать, это же стихийное бедствие. Зато водитель ничего: помогал забираться школьникам, путающимся в привиденческих дождевиках, шутил насчет бесплатной подводной экскурсии. Последней в автобус забралась сопровождающая — полнотелая чернокожая учительница, преподававшая что-то вроде макраме или бисероплетения — близнецы ее совсем не знали. Сопровождающая молча втиснулась в переднее сидение, автобус качнуло посильнее, водитель покосился с опаской, но промолчал.

Наступила длительная непонятная пауза. Впереди угадывался блеск полицейской мигалки, но короткая колонна — всего-то три автобуса — почему-то не двигалась. Уж лучше бы в школе сидели, ноги у близнецов промокли — короткий бросок от школьных дверей до машины пришлось делать по сплошному водяному потоку, местами глубина была гораздо выше щиколоток. Собственно, обувь промокла у всех. Моника влезла с ногами на сидение, принялась стаскивать потерявшие стильную белизну, набухшие кроссовки.

— Не напрасно ли? — тактично спросила Дики. — Все равно не высохнут, зато будут холодные и быстро надеть, если что, не получится.

Моника страдальчески вздохнула, но спорить не стала, принялась впихивать ступню обратно в обувь.

— Давай со шнурками помогу? — предложила Дики, мучаясь непонятным бездельем и неопределенностью.

— Сиди, Диана Кольт, это рыцарское дело! — Подушка со чпоканьем вырвался из объятий кресла, преклонил колено и занялся шнурками