Лунев тоже не остался равнодушным к ее изменившейся прическе. Во всяком случае, в самый ответственный момент он стиснул пальцами именно Аленины локоны, а не что-нибудь другое.

Длилось это достаточно долго, чтобы она успела пару раз коротко вскрикнуть, а потом испустить прерывистый стон облегчения.

– Ну вот, теперь опять в душ, – посетовал Лунев, потерявший на время всяческий интерес и к фиолетово-рыжим кудрям подруги, и к ее разгоряченному телу.

– Подожди!

Она обхватила обеими руками его поясницу тем порывистым жестом, которым дети обнимают уходящих родителей.

– Что? – спросил он, стараясь придать своему голосу нежную интонацию.

Алена не ответила, извиваясь под ним, чтобы успеть вобрать в себя последние капельки наслаждения. Внезапно она замерла. Лунев почувствовал, как ее тело буквально окаменело под ним.

– Что? – повторил он вопрос совсем другим голосом – настороженным, тихим, низким.

– Внизу ходят, – произнесла Алена почти беззвучно.

– Кто?

– Откуда мне знать? Борис, наверное.

– Муж?

– Бывший.

– Какая теперь разница, – сердито прошипел Лунев. – Ты сказала, его тут нет, а он ходит. И что нам делать?

– Идем. – Вскочив, Алена потащила его к огромному стенному шкафу с запасами одежды. – Ты должен спрятаться.

– А ты?

– Придумаю что-нибудь. Выкручусь, не беспокойся. Все-таки я женщина, не забывай.

– Что, приходилось прятать любовников?

– Не выдумывай! В шкаф, живо!

Услышав шаги на лестнице, Лунев подчинился. Оставшаяся одна, Алена наклонилась, чтобы поднять полотенце, но не спешила прикрыться, пока не убедилась, что полицейский видит ее во всем великолепии. Сразу после этого она ойкнула и принялась обматываться полотенцем, действуя так неловко, что оно все время спадало то с одной, то с другой стороны.

Находись перед Аленой женщина, ее только раздражали бы эти нехитрые уловки. Но она имела дело с мужчиной, который застыл на месте, выпучив глаза.

– Вы кто? – требовательно спросила Алена, подхватывая соскользнувшее полотенце. – И что вам здесь нужно?

За плечом первого полицейского выросла голова напарника, который тоже выпучил глаза.

– Сработала сигнализация, – просипел он.

– Это повод врываться в мой дом, когда я принимаю ванну?

– Вы здесь живете? – уточнил другой полицейский.

– Нет, зашла искупаться! – ответила Алена и, заподозрив, что у визитеров может отсутствовать чувство юмора, добавила: – Конечно, я здесь живу. Моя фамилия Колесникова.

– Жена Бориса Аркадьевича?

– Ну не дочь же!

Алена занялась перемоткой полотенца, но, хотя зрелище получилось захватывающее, оно не увлекло полицейских настолько, чтобы они совершенно забыли о своих обязанностях.

Один из них достал мобильник, не сводя плотоядного взгляда с Алены. Разговор с хозяином не занял много времени. Выключив телефон, полицай сообщил напарнику:

– Все правильно. Борис Аркадьевич в Италии. Жена недавно предупредила его, что заночует тут. Тишины ей захотелось. А про сигнализацию, как всегда, забыла.

– Что же вы, уважаемая, нарушаете? – упрекнул Алену второй полицейский.

Она тут же перешла в активное наступление:

– Кто здесь нарушает, так это вы! Выметайтесь немедленно! Что уставились? Вот я начальству вашему пожалуюсь!

Стражи порядка ретировались столь поспешно, что один чуть не скатился с лестницы кубарем.

– Вы это, не серчайте, дамочка, – крикнул один снизу. – Вся полиция на уши поставлена, розыск опасных преступников объявлен.

– Каких преступников? – насторожилась Алена.

– Двое их. Он и она. Слепых детишек на органы разделывают. Мясников этих велено кончать на месте. Ур-роды!

– Они в детдоме работали, – подхватил второй полицейский. – Воспитательница и охранник. Такие навоспитывают, такие наохраняют.

– Ладно, ладно, свободны. – Алена помахала рукой с видом римской матроны, отсылающей рабов. – А то простужусь я здесь с вами. Дверь запереть не забудьте. И больше не врывайтесь без спросу.

– Служба у нас такая…

– На страже законности и порядка, так сказать…

Топая, сопя и толкаясь в своих неуклюжих бронежилетах, полицейские покинули дом.

– Ну ты и актриса! – восхитился Лунев, выбираясь из гардероба. – Даже документы не потребовали показать.

– Отвлекающие маневры. – Алена сделала вид, что вот-вот потеряет полотенце, но, когда Лунев направился к ней с немного задумчивым и решительным выражением лица, выставила перед собой ладонь и предупредила: – Даже не думай об этом. У нас времени в обрез. Слышал, что Борис полицейским сказал? Его нынешняя женушка сюда вот-вот нагрянет. И, подозреваю, не одна.

Женская интуиция не подвела Алену. Когда она и Лунев спустились в гараж, дверь с жужжанием поехала вверх еще до того, как Алена успела применить свой брелок. Незваные гости едва успели спрятаться за колонной из летних скатов и разобранной новогодней елкой, когда гараж залил яркий свет и туда въехала элегантная «ауди».

Покинувшая водительское кресло женщина в пятнистой шубе сразу попала в объятия своего спутника, выбравшегося из машины на пару секунд раньше.

– Все, – глухо произнес он, – не могу, зая! Хочу тебя прямо здесь и сейчас.

– Ты прямо как тот буддист, – игриво засмеялась женщина.

– Хуже. Иди сюда, на капот.

– С ума сошел! Мне только яичники застудить не хватало.

Они повозились еще немного возле «ауди» и поднялись наверх, оставив после себя запах парфюмерии и алкоголя.

Выждав несколько минут, Лунев и Алена забрались в еще теплую машину. Пока она открывала брелоком жалюзи, он покопался в бардачке и рассовал по карманам травматический пистолет и деньги.

– А еще в нашем распоряжении ноутбук! – объявила Алена, когда они выехали из ворот.

– Хороший улов, – одобрил Лунев, держась за руль.

– Ой, мы рассуждаем, как грабители.

– В глазах полицейских мы и есть преступники.

– Знаешь, – произнесла Алена, подумав, – а мне все равно. Главное сейчас – Настю спасти. Успеем?

– Должны.

С этими словами Лунев утопил педаль газа. Его лицо было сосредоточенным и мрачным.

В детском доме «Парус» пришло время укладываться спать. Дети выпили свое молоко с печеньем и были готовы слушать сказку на ночь. Елена Горобий уложила девочек в их кроватки и погасила свет. Каждый раз она спрашивала себя: зачем выключать свет в комнате, где спят слепые дети? В этом не было никакого смысла, но каждый вечер она все равно продолжала щелкать выключателем.