и замяли б дело!

Мужчина тяжело вздохнул.

— Столичные прихвостни не трогают Брука, потому что я их сюда толком не пускаю. Флем не стоит за дверьми, так как я его уверил в том, что ему показалось.

Честер стояла без движения. Она слушала слова, но не понимала их смысла.

— Признаюсь, ты неплохо спряталась. Мы долго не могли тебя вычислить, хоть и бывали здесь с Флемом не раз. Видать старик хитёр. Но сейчас, я не могу тебя так оставить. Я не могу просто уйти.

Мужчина опустил руки и голову, а даже внешне немного сдулся.

— Я не понимаю, чего ты добиваешься, Бен, — девушка продолжала стоять на месте. — Ты хотел, чтоб я исчезла, но продолжал меня искать. Против моих занятий с ветранами, но уже дважды принёс запчасти. Всеми силами пытаешься отгородить Флемита, но сам же его втягиваешь. По-прежнему называешь меня преступником, но всячески отводишь опасность. Что происходит?

Южанин молчал, он и сам не вдавался в то, что творит. В его голове варилась каша из мыслей.

— Зачем ты пришёл?

Верзила ничего не отвечал, горбился, искал слова на полу.

— Уходи! Уходи Бен!

— Нет! Если я уйду, то ты здесь тоже не останешься!

Южанин подступил к Честер, но она не позволила себя коснуться, съёжилась и обняла свои плечи руками.

— Уходи без промедлений! — Почти закричала она.

— Я не оставлю тебя здесь! Мы сделаем так, что ты исчезнешь! Спрячем тебя!

— Убирайся! — Девушка упёрлась ладонями в грудь южанина. — Мне не нужно становиться пустым местом! Я уже была никем! Теперь я хочу быть кем-то! Тебе интересно, с чего я ввязалась в авантюру с титулом?! Почему стала Мией Робекк? Потому что Мия Робекк и был мой шанс на спокойную жизнь! Но я купила это имя! — Девушка закричала и заревела. — Я купила! А деньги с гонок оплачивали мою покупку! Я сейчас, у меня ни того, ни другого! Ни денег! Ни имени! Ни спокойной жизни!

Голос девушки сорвался, она упала на колени!

— Прости. Прости меня, — шептал Бен, стараясь обнять, но Честер ему не позволяла.

— Не нужно извинений! За что ты извиняешься? За то, что поймал преступника? Ночного гонщика? За то, что исполнил приказ? Нет, Бенджамин Капо, в этом нет твоей вины. Проблема не в этом, не в ночном гонщике. В мире происходит множество вещей, которые намного хуже детских забав на ветранах. А гонки донимают только одного человека в муниципалитете. Только глава считает их абсолютным злом! Только ему Честер перешла дорогу. А теперь уходи, я прошу тебя, уходи!

Верзила повиновался. В дверях он столкнулся с Бруком и выпроводил гостя презрительным взглядом, сразу распознав в том вояку. Едва чужак покинул мастерскую, старик кинулся на поиски подмастерья. Чес по-прежнему сидела на коленях, так что не сразу обнаружила себя за баррикадами ящиков и ветранов. Брук незамедлительно подбежал к ней, словно забыв, что он старик.

— Цел! Ты цел, я спрашиваю? Поднимайся, идём! Идём!

Девушка не двигалась и держала голову опущенной, но старик и дальше продолжал тянуть её.

— Поднимайся, кому я говорю! Мы ещё успеем, прежде чем эту муниципалитетские черти здесь всем отрядом заявятся! Спрячем! Мы спрячем тебя!

— Что? — девушка подняла голову на Брука.

— Я говорю, что не отдам тебя просто так! Вставай! Живо! — Старик сорвался на ругань. — Да чёрт бы тебя побрал, соберись уже, Честер!

— Что?! — Удивлению девушке не было предела. Она остановила старика и уставилась на него во все глаза. — Что Вы сказали?

Всё же возраст дал отсебе знать, попытки поднять своё подмастерье давались Бруку с трудом. Он не мог отдышаться.

— Я говорю…, отрывай, …свою… задницу…. и пошли! Что… стоишь… истуканом! Ну! Поганец!

— Как Вы меня назвали?!

— Честер- Фестор, какая разница, хочешь, чтоб тебя сцапали?!

Девушка заставила старика остановится, тот с трудом угомонил свою суету и давление.

— Брук, успокойтесь. Меня никто не собирается ловить и вооружённого отряда в скором времени здесь не окажется. Вы знаете, кто я?

— Тогда что этот хлыщ здесь забыл?! Не он ли там нлавная шишка по поимкам? Рожей его везде светят! Всё в порядке, малец, говоришь? Уверен, что в порядке?

Старик чуть отступил, переводя дыхание. Девушка пристально смотрела на него, ожидая ответа на свой вопрос. Брук засмеялся и закашлялся.

— Считаешь, такой старый пердун, как я, лучшего гонщика не распознает? Едва ты появился у порога, я обо всём догадался. Уж время и место слишком удачные для забредшего бродяжки, пока весь центр на ушах ходил. А потом твоя стойка на ветранчике на моёном сдала тебя с потрохами. Ноги расставил, аж на края, словно упасть с сердцевину боялся. Раньше только один гонщик так летал, на своёном черном пустобрюхе.

Старик подмигнул Честер и стал искать стул, чтобы сесть, тяжело ему было учить молодёжь уму разуму.

— Так что этот прихвостень здесь ошивался? Не ему ли ты обязан всеми своими злоключениями? А теперь что? Извиняться приполз? — Брук остался доволен собственной шуткой. — Что делать будешь, малец?

Чес уселась на стул рядом со стариком.

— Он так просто не отстанет.

— Оно верно! Там, из своего мирка, они приставучие гады.

— Мне нужно идти!

Девушка поднялась со стул, но старик остановил её.

— И куда ты пойдёшь? Снова в никуда?

— Я не могу остаться, чтобы подвергать Вас опасности.

— А до этого ты каким местом думал, а малец? Я уже запачкался так, что не отмыться. А раз мы с тобой уже оба грязные, то слушай сюда! Есть у меня в одной деревеньке знакомые. Должны они мне! Вот, у них чаёк пораспиваешь покамест. Что не так? — Брук не заметил на лице подмастерья улыбки.

— Почти всю свою жизнь, я убегаю, прячусь, выдаю себя за другого….

— Знаешь, малец, частенько наша жизнь складывается не так, как мы того хотим. И становимся мы не теми, кем хотим. И тому причина — наша собственная глупость. Но бывают и такие случаи, когда обстоятельства обрушиваются, как ураган. Ты можешь быть стойкой тростинкой и бороться с ним в одиночку, в лоб, во имя доблести и отваги. Или наплевать на все эти глупости и отступить, притвориться елкой, обрасти лесом и уже тогда выйти на поле битвы.

Честер долго молчала.

— Спасибо, — искренне поблагодарила она старика.

— Ну, щегол, ну, прохвост! На ветране полетишь? — Брук указал в сторону починенного Честер аппарата.

— Нет, — только тогда улыбка растеклась по лицу, — слишком приметный, предпочитаю исключительно черные.

Глава 18

Столичный вокзал кишел народом даже в столь поздний час,