и вдруг начал расстегивать пуговицы рубашки, снимая ее. Я удивленно воззрился на него. Чего это он? — Смотри… — Он повернулся ко мне спиной и…

Изумленно приоткрыл рот, разглядывая красные полосы на его спине, уже совсем не выглядевшие так страшно и ужасно, как в первые секунды.

— Но как? — Этот вопрос задал вслух.

— У всех избранных после привязки повышенная регенерация, — улыбнулся Кит. — Так что подобное наказание действительно не слишком сурово. — Он вытянул руку, проводя пальцами по воспаленной красной полоске на боку, едва заметно морщась.

— И шрамов не остается? — Не в силах поверить, внимательнее пригляделся к вспухших рубцам, словно его действительно сильно били, но никак не рассекали кожу.

— От таких ударов нет. Магическая плеть — может. Требует больше времени на восстановление. — Он указал на несколько более ярких полос, которые действительно выглядели гораздо хуже. — Это еще была не магическая, но близко к ней. Заживать будет дольше. Но все равно дня через три и следов не останется.

Я покачал головой, не в силах поверить в столь скоростную регенерацию, но я же сам видел рассеченную чуть ли не до кости кожу, жуткие раны…

— У тебя тоже будет такая регенерация после того, как получишь связь.

Невесело усмехнулся, снова чувствуя ту внутреннюю дрожь прошедшего по телу страха.

— Чтобы было удобнее наказывать?

Кит улыбнулся.

— И это тоже. Ну все, оставайся в своей комнате и никуда не выходи, — напутствовал он, почему-то подходя к окну и распахивая его. — Завтра поговорим…

И он тихой бесшумной тенью словно бы растаял в воздухе, спрыгивая вниз.

Я бросился к окну, но друга уже нигде не было — удивительно, сколько я о нем не знал!

Устало вздохнул, ощущая, как по телу расползается прилив какого-то ненормального спокойствия и сонливости. Три шага до кровати показались мне невероятной вечностью — ну, Кит….

Мир поглотила темнота сна без сновидений.

Глава 22. Кит

С замиранием сердца стоял перед дверью в комнату Елены. Сегодня мне показалось лучшим вариантом прийти так, тихо постучав в хлипкую створку, а не вломиться в окно. Глупо было предполагать, что Елена просто спустит на тормозах столь серьезные провинности, тем более после того, как я был отлучен от нее почти тысячу лет.

Вздохнул, чувствуя, как тугой узел страха и опасения закручивается в районе живота, но прекрасно понимал, что оттягивать — это не выход. Кратко постучался и, почувствовав сквозь связь слабый импульс, открыл дверь, сразу же, с порога, вставая на колени и опуская голову ниже.

Тело тут же тягучим туманом обволокла сила госпожи, прижимая к полу. Поддался порыву, склоняясь ниже, чувствуя, как адреналин рассеивается по телу, заставляя пальцы на руках дрожать от напряжения.

— Ближе… — Голос Елены обволакивал сознание, томно струясь сквозь все тело, отзываясь легкой дрожью одновременно страха и предвкушения.

Облизал вдруг высохшие губы, прогибаясь в спине и подползая поближе, не понимая головы — на голос. В поле зрения попали аккуратные ножки. Безумно хотелось прижаться к ним губами, но… выпрямился, заводя руки за спину. Все, как учили.

По моему плечу прошлись мягкие пальчики в нежном прикосновении, вырисовывая сложные узоры на коже. Судорожно выдохнул, глядя строго вниз и чувствуя, как тяжесть на сердце спускается ниже — прямо в пах, стремительно наливавшийся кровью.

Я безумно хотел ее. Жаждал. Мою госпожу. Мою Елену. Любимую девушку…

Щеки коснулись острые ноготки, чуть сильнее надавливая на подбородок, чтобы я приоткрыл рот. Послушно подчинился, ощущая, как нервное напряжение захватывает с ног до головы, делая тело натянутой струной.

— Ты допустил много ошибок, мой мальчик… — Губ коснулись мягкие пальчики. Безумно хотелось потянуться за лаской, поцеловать, кажется, я даже дернулся…

Щеку обожгла хлесткая пощечина. Мир внутри перевернулся, заставляя тихо застонать от нервного и сексуального напряжения, тесно переплетенных друг с другом.

— Простите, госпожа… — выдохнул, когда нежные прикосновения снова вернулись, в этот раз вырисовывая узоры на груди и поднимаясь все выше и выше.

Чуть не вскрикнул, когда подушечки пальцев сменились ногтями, болезненно-сладко проходясь по беззащитной коже шеи вверх, до подбородка. В паху отозвалось приятной истомой; невольно потянулся за новой порцией боли-ласки и снова получил пощечину. Выдохнул, возвращаясь на место и вспоминая, зачем я здесь. Нельзя терять голову.

— Разденься. — В голосе Елены звучали томные, сексуально-хриплые нотки. Позволил себе быстрый взгляд из-под ресниц.

И да! Чуть не застонал — ее глаза были чернее ночи… так что либо она злилась, либо так же хотела меня… одно из двух. Отголоски ее эмоций я перестал чувствовать еще на подходе к комнате.

Пóшло облизал губы, желая смягчить ее злость, если она есть, или хотя бы направить несколько в другое русло, и плавно встал на ноги, попутно бегло, словно изучая, оглаживая свое тело. Со стороны кровати, на которой сидела девушка, донесся тихий вздох. Я едва заметно улыбнулся и, так и не подняв взгляда, начал первое, тягучее движение, подчиняясь собственному ритму, заданному резким стуком сердца. Раздеваться тоже надо уметь красиво.

Наконец последняя деталь одежды аккуратно упала на стоявший неподалеку стул. А я, уже дрожа от едва сдерживаемого желания к любимой девушке, снова опустился на колени, заводя руки за голову и немного опрокидываясь назад, предоставляя лицо, шею и тело в полное распоряжение хозяйки.

— Ты такой красивый… — Елена подошла поближе, снова ласково касаясь моего лица.

Прикрыл глаза, чтобы не провоцировать ее наглым взглядом. Ласковые пальцы нежно перебирали пряди моих волос, не торопясь приступать к заслуженному наказанию, и я был за это безумно благодарен. Эти мгновения единения между нами, когда все мое тело подчинено только желаниям Елены, когда я не могу решить ничего — даже когда стоять или сидеть. Все эти эмоции вызывали ответную дрожь в теле, лаская своим осознанием абсолютного, безграничного доверия к девушке передо мной.

И вот она все же зашла за мою спину, медленно проводя пальцами по свежим полосам от плети, оценивая их состояние и запуская легкую диагностику.

Жарко выдохнул, когда ее магия ласковой волной прокатилась по телу, заставляя дрожать от едва сдерживаемого желания взять и наброситься.

Карающая за своевольные мысли рука запуталась в волосах.

— Нехорошо… — практически по слогам промурлыкала Елена, резко дергая мою голову вверх и назад.

Я болезненно застонал, чувствуя, как боль, зародившаяся в шее, опускается по позвоночнику вниз, оседая в паху, делая стояк, и без того каменный, еще прочнее.

— Посмотри на меня, — резкий, отрывистый приказ, отозвавшийся в груди острым осколком восторга. Утонул в черных как сама ночь глазах, ощущая, как сознание