Обед затянулся. Мужчины обсуждали дела, а Кате совершенно не хотелось ни во что вникать. Они расположились на террасе у самого берега, и это позволило немного отвлечься. Девушка смотрела на проплывающие мимо катера, яхточки, ждущие отдыхающих, любовалась барашками волн и думала о Кирилле. О том, что он делает сейчас. Представляла их завтрашнюю встречу. Руки… сильные, надежные, такие ласковые…

На лице снова заиграла улыбка. Завтра уже совсем скоро, и она наконец-то его увидит…

– Давай пройдемся немного. Тебя утомили наши разговоры.

Голос Антона прозвучал так неожиданно, что Катя не сразу его расслышала. Слишком непросто было отвлечься от собственных мыслей. Она растерянно повернулась к парню и уже собралась отказаться, как вдруг почувствовала пристальный, суровый взгляд отца. Мужчина был таким всего лишь одно мгновенье, а затем улыбнулся, потрепав ее по плечу.

– Иди, Катя. И будь умницей…

Девушка прошла вперед, игнорируя протянутую ей руку. Хорошо, она сыграет послушную дочку, но лишь потому, что общение с Антоном наедине ей пока не грозит.

– Покатаемся? – не дожидаясь ее ответа, парень направился к месту проката роликов. – Когда-то у меня хорошо получалось.

Поездить в компании одноклассниц Катя никогда не отказывалась, но особенного интереса у нее данное занятие не вызывало. А сейчас, напротив, согласилась на предложение Антона с радостью: можно было получить некоторую свободу от него в этой навязанной прогулке.

Ударивший в лицо порыв ветра оказался неожиданно приятным. Она вновь окунулась в воспоминания, забывая обо всем, что ее окружало, включая нежеланного спутника. Улыбнулась, раскинув руки в стороны. Завтра…

Отец Антона опустил камеру и повернулся к своему собеседнику.

– Славная девочка… Только не могу отделаться от ощущения, что улыбается она совсем не моему сыну…

– Кому же еще она может улыбаться? Рядом больше никого нет…

Мужчина усмехнулся:

– Рядом-то нет, а вот в ее сердце… – и внезапно став серьезным, добавил: – Слушай внимательно, Николай. Я не слишком одобряю выбор сына. И дело не в том, что твоя Катя не достаточно хороша для него. Она прелестна, и чувства Антона мне вполне понятны. Но вот с ее стороны ничего подобного я не вижу.

Отец девушки взволнованно покачал головой.

– Ты ошибаешься. Катюша просто робеет перед незнакомыми отношениями. Разве твой сын может не понравиться? У нее вся комната заставлена цветами…

Ответом ему стал скептический взгляд.

– Подаренные цветы как раз характеризуют моего парня и его отношение к Кате. Но не буду спорить… Ты уверен, что все происходит правильно – так тому и быть. Я не встану на пути единственного сына. Но запомни: играть судьбой Антона не позволю и причинять ему боль – тоже. Если окажется, что мои опасения верны – отвечать придется тебе. Одному, потому что с женщинами я не воюю. И поверь, мало не покажется.

Николай промолчал, сжимая челюсти почти до скрипа. Он не допустит этого. Не позволит дочери отступить. Не сейчас, когда его многолетняя мечта так близка.

* * *

Они остановились у массивной лестницы, с которой открывался чудесный вид на все побережье. Сегодня на набережной было особенно многолюдно, что Катю только радовало. Безобидная прогулка скоро закончится. Еще несколько минут, и они вернутся в ресторан, а потом – домой. Уже совсем недолго…

Антон подошел настолько близко, что его дыхание коснулось разметавшихся на ветру волос. Опустил руки на плечи, разворачивая девушку к себе. Он больше не улыбался и смотрел так, что ей стало страшно: слишком откровенным был этот взгляд. И совсем не дружеским…

– Катя… не бегай от меня… Ты же прекрасно все понимаешь.

– Нет!

Девушка дернулась, но сзади был бетонный парапет лестницы, ограничивший возможность сбежать. Неужели Антон решится объясняться с ней в таком людном месте?

Решился…

– Я люблю тебя… Прости, что плел эту чушь про дружбу… Но ты вела себя так неприступно, все время пыталась скрыться от меня. Солнышко, выслушай…

– Не надо… Антон, нет.

Она все еще была уверена, что нужно уходить прочь как можно скорее. Однако ноги не подчинялись. Руки дрожали, но это была не та дрожь, которая сотрясала в объятьях Кирилла. Сейчас Катя испытывала реальный страх, почти ужас, и понятия не имела, что ей делать с этим.

– Милая, знаю, что все происходит очень быстро. Ты переживаешь… Но я уверен в том, что чувствую к тебе. Хочу, чтобы ты составила мое счастье… Хочу прожить с тобой всю жизнь, просыпаться по утрам, растить детей…

Детей… Она похолодела, ощущая, как растекается по всему телу гулкая, вяжущая боль, лишая возможности пошевелиться. Это не могло быть правдой… Почему Антон выбрал ее из всех женщин на свете? Зачем ждет чувств, которых нет и в помине?

– Я не собираюсь тебя торопить, Катюш… Все будет, когда ты захочешь. Все-все. Мы с тобой увидим весь мир, вместе…

– Нет…

Молодой человек улыбнулся в ответ на ее лепетание.

– Я не достаточно романтичен, да, солнышко? В твоих книжках это все происходит по-другому? Готов сделать, как ты хочешь…

С этими словами он неожиданно рухнул на колени, уткнувшись лицом ей в живот.

– Любимая… самая лучшая… выходи за меня замуж… Жить без тебя не могу!..

Сколько лет Катя мечтала о том, что рассказанная в детстве сказка станет реальностью, и она окажется самой счастливой в мире женщиной, перед которой склоняется любимый человек. Но с тех пор, как поняла, что ничего подобного Кирилл сделать не в состоянии, даже думать перестала о старом бабушкином предсказании. И уж тем более не ждала ничего подобного от другого.

Все напоминало какой-то жуткий фарс. Розыгрыш. Разве можно говорить о любви вот так: посреди шумной толпы, у всех на виду? Что за жестокая и нелепая игра?

– Антон… – она почти плакала. – Встань, люди кругом…

Парень даже не пошевелился, только уточнил, не отнимая от нее рук.

– Разве я делаю что-то неприличное? Или мне должно быть стыдно стоять на коленях перед любимой женщиной, которой я собираюсь посвятить свою жизнь?

Кто-то зааплодировал. Сцена удалась на славу. Ничего подобного не происходило здесь, наверное, с самого основания города. Не поднимаясь на ноги, Антон оставил наряженную в старинную одежду цветочницу с огромной корзиной крошечных разноцветных букетов. Подобное новшество появилось на набережной недавно, но уже стало довольно привычным.

– Эй, красавица! Все цветы – для моей любимой.

На деньги, которые он протянул, можно было купить еще десяток таких корзин. Продавщица взволнованно охнула, пряча вожделенную бумажку и, сбивчиво пожелав счастья влюбленным, поспешила удалиться. А Катя осталась, держа в дрожащих руках ненужные цветы. С виду красивая корзина колола пальцы, и эта незначительная боль гораздо острее отзывалась в сердце, стучала в висках, давила на горло, мешая дышать.