Дежавю. Ходим по кругу. Снова звонок ненормальной Полины, истерический крик, бессвязная речь и мольбы не бросать, а немедленно мчаться спасать, потому что черный человек, шаги, звуки, угрозы!

– Саша, пожалуйста! – В голосе слезы и отчаяние. – Он в доме! Я слышу его!

– Лина, примите снотворное и ложитесь. В доме никого нет. Успокойтесь.

Ничто не раздражает так, как призывы успокоиться, когда хочется кричать и топать ногами.

– Опять? – спросил Алик. – Опять побежишь? Ты же сказал…

Они мирно сидели за ужином. Шибаев, Алик и Шпана – на своем высоком табурете, откуда он мог достать лапой понравившийся кусок.

– Ты развращаешь кота, – пенял Алик Шибаеву. – Пусть ест в кухне, в своем углу. Животное должно знать свое место. Он лезет в тарелку грязной лапой.

Шибаев пожимал плечами и не отвечал. Алик бубнил и жаловался на кота. Кончалось тем, что Алик хватал Шпану и уносил в кухню, кот шипел и царапался. Запыхавшийся Алик возвращался, зализывая царапины, а за ним следом возвращался Шпана и как ни в чем не бывало вспрыгивал на свой табурет.

– Дрючин, кончай дурью маяться, – говорил Шибаев. – Пусть сидит.

– Эта скотина чувствует себя вожаком стаи!

– Он и слов таких не знает, – урезонивал Шибаев. – Отстань от кота. Дай ему котлету!

– Не дам!

– На! – Шибаев протягивал коту котлету на вилке, тот аккуратно снимал ее зубами и принимался поедать, тряся головой. – У тебя неприятности, Дрючин? Чего ты взъелся? Это же просто кот. Животное.

– Скотина!

– Согласен. Но это не повод. Мы – его семья и должны принимать его таким, какой он есть.

Алик подозрительно смотрел на Шибаева – в словах сожителя ему слышалась издевка. Но лицо того было непроницаемо.

Такие сцены повторялись у них время от времени. Алик, пребывая не в духе, срывал зло на Шпане, а тот и ухом не вел. Алик чувствовал, что смешон, но ничего не мог с собой поделать. Нахальство кота выводило его из себя. Самое неприятное, что Шпане было пофиг, и Алик это прекрасно знал. Ничто не задевает больше, чем игнорирование оппонентом ваших усилий. Если бы Шпана боялся Алика, убегал и прятался, он был бы к нему снисходительнее. Но эта скотина всячески подчеркивала, что он здесь – хозяин, вожак или на худой конец равноценный член коллектива. Когда Шпана спал и Алик входил в комнату, кот даже не открывал глаз, и это было доказательством того, что Алик для него пустое место. Казалось бы, да какая разница? Ан нет! Никто не знает, где находится его болевая точка и кто может на нее нажать. Местные анналы сообщают о некоем городском прокуроре, уважаемом человеке, бегавшем с ружьем за котом, стащившим цыпленка, – дело происходило в частном секторе, где у него был личный курятник. Убийство кота стало идеей фикс, прокурор устраивал засады, часами сидел в кустах, поджидая врага, бродил по ночам, похудел, ни о чем другом не мог ни думать, ни говорить. Так и Шпана стал для Алика котом прокурора. Хотя… Может, это была банальная ревность! Ревновал же Алик Шибаева к бывшей, может, и с котом та же история. Человеческая психика – дело темное…

… – Лина, успокойтесь. Я сейчас вызову полицию! – Шибаев повысил голос. – Лина! Лина!

– Ну, что там опять? – спросил Алик, вздергивая бровь. – Черный человек?

Шибаев поднялся, играя желваками.

– Ши-бон, она же истеричка! – закричал Алик. – Неужели пойдешь?

Шибаев молча вышел из гостиной.

– Возьми пистолет! – Алик вложил в свои слова изрядную порцию яда.

Ответом ему была хлопнувшая входная дверь.

– Ну и глупо, – сказал Алик. Взгляд его упал на кота. – Слышишь, ты! Он готов бежать по первому зову этой неадекватной истерички! Вот ты побежал бы за первой попавшейся? Нет! Потому что ты мужик! А на нем ездят все, кому не лень. Причем с мужиками все о’кей, а как доходит до них… прямо не знаю! Какая-то дурацкая жертвенность, мелкотравчатое рыцарство… Учишь его, учишь и все без толку!

Алик считал себя великим гуру в отношениях с противоположным полом и позволял себе давать советы не искушенному в их хитростях и коварстве Ши-бону хотя бы на том основании, что был женат четыре раза. Правда, неудачно. Но, скажете, не опыт?

– На! – Алик протянул Шпане котлету. Кот снял ее зубами с вилки и, прижав уши, стал есть. Алик, вздыхая, смотрел на жующего кота…

…Шибаев подергал ручку двери – заперта. Дом был погружен в темноту. Слабо светилось лишь одно окно наверху, похоже, в спальне. Он позвонил. Ему было слышно, как трель звонка прокатилась по дому. И снова наступила тишина.

– Ты же не веришь, что черный человек ее убил, – пробормотал Шибаев. – Или умыкнул. Не ведись, Ши-бон. Не надо было приезжать. Прав Алик. Она – психопатка. Уходи!

Он еще раз нажал на кнопку звонка и кожей ощутил прокатившийся по дому дребезжащий звук. Снова ничего. И тогда он почувствовал что-то вроде страха. Не настоящий страх, а слабые робкие ростки опасения и предчувствия, примерно такие, как в тот раз, когда он уходил, а она кричала ему вслед. Нехорошее предчувствие.

Он вдруг услышал легкий шелест за дверью, подобрался и отступил. Щелкнул замок, и дверь распахнулась от толчка. Он едва успел перехватить руку бросившейся на него девушки и сильно сжать ее. Она закричала и выронила нож, он со стуком упал. Шибаев прижал ее к себе. Она кричала и пыталась вырваться – он понял, что она его не узнает.

– Лина! Лина! Это Шибаев, успокойтесь!

Он тряхнул ее, пытаясь заставить замолчать, но она все кричала, издавая тонкий, какой-то животный вопль, что-то вроде бесконечного: а-а-а! Он оттолкнул ее от себя и сильно ударил ладонью по лицу. Голова ее мотнулась назад, и она замолчала.

Он удерживал ее перед собой за плечи и повторял:

– Лина, посмотрите на меня! Это Шибаев! Все хорошо, я здесь. Посмотрите на меня! Лина! Это Шибаев!

– Саша! – Она уцепилась за него руками. – Он был здесь! Он был здесь! Я его видела!

Она обняла его и зарыдала. Она всхлипывала, давилась слезами и словами, ее трясло. От ее волос пахло пряно и нежно, он чувствовал на шее ее руки.

Он почти внес ее в дом, захлопнул дверь, усадил на тумбочку в прихожей и вернулся подобрать нож. Он был липким, и Шибаев почуял недоброе. Он поднес руку к глазам и увидел, что его ладонь испачкана кровью. Подхватив девушку, он отнес ее в гостиную, почти бросил на диван и рявкнул:

– Что случилось?!

Она смотрела, бессмысленно приоткрыв рот.

– Откуда кровь?! – Он ткнул