сын все-таки будет женат. Остепенится, возьмется за ум и перестанет, как Казанова, скакать из постели в постель.

И лучше контролировать процесс «взятия за ум» и свести сына с проверенной женщиной. Леночка Воронкова была идеальным вариантом как двадцать лет назад, так и сейчас. Но Гена все воротил нос от счастья, что само шло в руки.

– Ты так быстро убежал, даже Леночка была в шоке.

Орехов закатил глаза, прошелся по кухне, выглянул в окно, задернул шторы.

– Не надо преувеличивать, никто там в шоке не был. И твоя Леночка тем более.

– Отчего же она моя? У вас, кажется, был роман, дело чуть до свадьбы не дошло. Как же я была счастлива, ты не представляешь.

Мать преувеличивала, с Ленкой максимум что было – это неудачный роман, попытка быть вместе, которая ничем не закончилась. Геннадий был долго уверен, что не рожден для брака, но, скорее всего, да не скорее всего, а точно – Лена просто оказалась не тем человеком, с кем Гена хотел бы прожить всю жизнь.

А то, что жениться нужно один раз и навсегда, на любимой и желанной женщине, это Орехов понял совсем недавно. Защищать ее, любить, оберегать, баловать. Бред, конечно, полный, это, наверное, свежий деревенский воздух ударил в голову, но озарение пришло внезапно.

– Так что ты хотела, мама?

– Ты знаешь, Кларочка гадала на кофейной гуще и нагадала свадьбу.

Что-то он сегодня уже слышал и видел на тему гадания. Точно, в магазине «У Жанны» его яркая владелица держала в руках карты, они были на прилавке, она что-то с загадочным видом говорила Аделине, а та слушала, открыв рот. Это что, флешмоб какой-то по гаданию?

– Мать, ты бы чем полезным занялась? Съездила, может, куда? К брату своему в Сочи, не хочешь?

– Нет, в Сочи не хочу, там сейчас жара хуже нашей. А сам ты где?

– Отдыхаю, эко-отпуск у меня, в деревне.

– В какой деревне?

– Название Косогоры тебе ни о чем не скажет, мама, ну зачем тебе это?

Как раз в это время из своего заточения вышла Аделина. Орехов удивленно посмотрел на свою спутницу, та выглядела иначе. Не было веселого халатика, на ней были бриджи и свободная футболка, где только нашла, неизвестно.

– Мне прежний наряд больше нравился.

– Вот сам и носи. А чем так вкусно пахнет? Ты вернулся к выбранной профессии и решил кормить нас не только наливкой и солеными огурцами?

– Гена, ты не один? Гена! Гена, кто это? Ты слышишь меня? Гена!

Мать кричала в трубку, но сын оставил вопросы без ответов, отключившись.

– О господи, господи, что же делать, что?

Алевтина Сергеевна отложила телефон, взяла пузырек с каплями, начала трясти его, считая капли, выпила остатки чая с привкусом валерианы залпом. Сын точно нашел себе женщину и даже уехал с ней в деревню. И что там за женщина? Какая она? А вдруг с детьми?

Нет, этого нельзя было допустить. Нужно было срочно спасать сына.

Глава 28

Ночь была жаркой.

Во всех смыслах этого слова.

Но сначала был ужин.

– Кстати, это вкусно, ты хорошо готовишь.

– Ну, это не все еще мои таланты, ты ведь знаешь, что я умею делать лучше, курочка моя.

– Почему мужчины всегда все переводят на секс? – Аделина поерзала на стуле, взгляд мужчины смущал, к тому же напомнил, как и что Орехов умеет делать хорошо. Лучше, чем запекать мясо.

– Может, потому что я на самом деле в этом лучший? Только настоящий мужчина умеет насаживать и жарить.

– Даже не знаю. И вообще, я хотела сказать, что у тебя слишком раздутое самомнение, мне даже тесно рядом.

– Как это не знаешь? А кто кричал, стонал, говорил по-французски? Видимо, ты просила еще, глубже, сильнее.

– Гена, хватит, все, избавь меня от твоих пошлых шуток. Кстати, я повторюсь: это мясо вкусное, а рибай, что был в ресторане, не очень.

– Неправда, он тоже был вкусный.

Орехову нравилось говорить с Адой о сексе, наблюдать, как она при этом держит себя, как старается не краснеть и не смущаться.

– Между прочим, я ресторанный критик, ты не знал? Поэтому могу судить, что вкусно, а что невкусно.

Гена отправил в рот последний кусок, отложил вилку, начал смачно его жевать, облизывая губы. Канарейкина важничала, конечно, Орехов заглянул в интернет, прочел пару публикаций, кто такая Ада Галич. Персона была важная и весомая, но ему, по сути, было плевать на ее важность. «Двум Барашкам» не нужны критики, мировое признание и звезды мишлена.

После насыщения желудка пищей пришел голод сексуальный. И Гена сейчас думал, как бы затащить эту курочку в кроватку. Быть в сорок лет озабоченным в сексуальном плане – это нормально, это даже здорово и круто, когда все работает и не дает сбоя. Секс был утром, он был прекрасен, и Гена понял, что ему нравится заниматься им по утрам с Канарейкиной. Она была такая манящая, сексуальная, открытая, доступная. А какая горячая и как красиво кончала!

– Черт, – член уже напрягся, Гена поерзал.

– Что? Что не так?

– Все так, кушай.

– Что ты задумал?

– Ничего.

– Я вижу по лицу. В баню не пойду, мне хватило вчерашнего. И сегодня мы спим отдельно.

– О как, а что случилось?

– Случилось то, что между нами вообще ничего не должно было быть. Это все ошибка, чистая случайность, скажем так, помутнение рассудка. Мы, так уж и быть, проведем здесь выходные, раз уж в этой стране не принято ничего делать в эти дни, потом ты везешь меня в город, и я иду в полицию. Мне надо в Париж, у меня дела, бизнес и очень насыщенная личная жизнь.

После высказанного Ада посмотрела на Орехова, тот слушал внимательно, но чувствовалось, что без должного интереса. К тому же Ада забыла про Жерара, но на его приезд и спасение рассчитывала мало.

– Все сказала?

– Да.

– Тогда я в баню, а ты убери со стола и помой посуду.

Ни возражения, ни критики, ни вам «Еще чего!». Орехов просто встал, демонстративно поправил выпирающий из штанов член и медленно, насвистывая веселую мелодию, вышел из дома.

– Ой, ну и ладно, ну и помою.

Аделина задумалась, жуя огурец. Было такое странное ощущение, словно они живут вместе уже много лет, и это просто семейный ужин, мужчина просто пошел в баню. Галич всегда гнала от себя мысли на тему «что было бы, если бы». Сложись все у них тогда, может быть, были бы