– Я не нуждаюсь в деньгах, поскольку хорошо зарабатывал, пока играл. И хотя я хорошо потратился на стартапы, создающие альтернативные двигатели, у меня осталось немного.

– По причине? – спросила она.

– Что по причине?

– Ты только не умел подавать?

Он прищурился на нее:

– Каково это – быть замужем за Тимоти?

– Я спросила тебя первой, – возразила она, покачивая ногой вверх и вниз.

– Это было очень похоже на то, что ты вроде и умеешь подавать, – ответил он, – но слишком часто промахиваешься.

Эвви остановила ногу вверху:

– Окей. Если бы я попросила тебя встать и пройти через комнату, что бы ты сделал в первую очередь? – спросила она. – Наверное, ты бы… встал?

– Верно. И это произошло бы без размышлений, потому что все знают, как вставать со стула. Я имею в виду, что ты кладешь руку рядом с собой и немного приподнимаешься. Затем откидываешься назад и опускаешь ноги на пол. Потом переносишь свой вес на ноги и наконец выпрямляешь их. Ну, ты понимаешь, о чем я говорю?

В ответ она слегка наклонила голову:

– Ты бы встал с этого долбаного стула. Ты приказываешь своему телу встать, и оно встает. Оно знает как. Если ты выступал в течение двадцати лет, это то же самое. Ты не объясняешь себе каждый раз, как подавать. Ты пытаешься попасть в точку, которая находится на расстоянии шестидесяти футов[99] (18 м) с точностью до дюймов. Вот где твоя работа. А потом ты просыпаешься однажды и вроде бы делаешь то же самое. Но внезапно ты не можешь, как будто пытаешься согнуть гребаную ложку силой мысли.

Дин сделал глоток:

– Это было все равно что пытаться подать другой рукой. Вот на что это было похоже.

– Ну и черт с ним, – подытожила она. – Это печально.

– Это было не очень здорово, – согласился Дин. – А теперь что скажешь ты?

Она осушила свой бокал и постучала по нему пальцами:

– Давай посмотрим. Быть замужем за Тимом было как… грести на лодке без перерыва десять лет. Ты ничего не добьешься, ты готов остановиться. Но чем дальше забираешься, тем чаше думаешь: «Ну, проплыву я еще сто ярдов. На случай, если он там. Не зря же я проделала весь этот путь».

Он кивнул:

– Знаешь, раньше я жалел, что не вышиб себе локоть или не сломал запястье. Просто чтобы указать на него и сказать: «Вот, вот почему».

Она повернулась на стуле, наклонилась и налила себе еще выпить, почти чувствуя себя виноватой за то, что так легко могла заставить свое тело делать то, чего она хотела.

– Это была женщина? – спросила она.

На лице Дина снова заиграла та полуулыбка.

– Почему ты хочешь знать, была ли это женщина?

Она пожала плечами и закинула ноги на подлокотник кресла:

– Мне любопытно.

– Это понятно, но почему ты заговорила о женщине? Ты хочешь знать, есть ли она сейчас?

Раскованная выпивкой, она рассмеялась:

– Ну, ты же не должен так говорить, разве ты никогда не слышал о разговоре полунамеками?

– Женщина тут ни при чем, и сейчас их у меня нет. Могу рассказать даже без намеков…

Эвви на секунду встретилась с ним взглядом, прикоснулась большим пальцем к нижней губе и резко села.

– Мне пора идти. Я должна спать, я не должна… – Она поставила остатки своего виски на стол.

– Если я еще выпью, то размякну и стану сентиментальной.

– Я не против, – улыбнулся Дин.

Она почувствовала, как румянец заливает ее щеки, встала и отвернулась от Дина. Слегка покачнувшись, она на секунду оперлась на подлокотник кресла, но не обернулась.

– Хорошо, спасибо, это было весело, – отозвалась она, проходя на кухню. – Спокойной ночи, Дин.

– Спокойной ночи, Эвелет, Миннесота… почти Канада, – прозвучало в ответ.

Когда Дин Тенни был несовершеннолетним, он жил в арендованной комнате в Альбукерке. Он и его команда провели вечеринку в конце сезона в доме, снятом у местного железнодорожного магната по имени Фитц Холли. В просторном викторианском особняке Холли было пыльно, словно тут давно не жили. В гостиной стояла такая атмосфера, будто именно здесь полковник Мастард [100]стукнет подсвечником по голове мисс Скарлет у стойки бара. А в комнате отдыха, отделанной панелями из темного дерева и пропахшей сигарами, имелся отреставрированный старинный пинбольный автомат [101]с нарисованными на нем красотками. Звенели колокольчики, успокаивающе щелкали флипперы и начиналось невообразимое движение шарика. Иначе как восторженными эмоциями мысли Дина об этом автомате было не передать. Дину это настолько нравилось, что он хотел этот автомат или такой же, как этот. Пинбольный автомат прочно вошел в список вещей, которые он получит, прежде чем сможет сказать, что жизнь удалась.

Какое-то время в карьере все шло хорошо, и когда он жил в Нью-Йорке, то иногда просматривал списки выставленных на продажу пинбольных автоматов. Но каждый раз обнаруживал, что все они были посвящены китчевой поп-культуре[102]. Были представлены темы острова Гиллигана[103], творчества музыкальной группы Kiss и даже побед баскетбольного гуру Майкла Джордана. В итоге он купил несколько первоклассных дартс, но когда перестал попадать в цель бейсбольным мячом, хотя шутя попадал куда надо дротиками (не все ли равно, казалось ему тогда), раздарил дартс своим приятелям и покинул Нью-Йорк.

В феврале он получил важную новость, когда уже жил у Эвви. Друг из Бостона сообщил ему, что его знакомый парень разгружал ценное имущество своего недавно умершего отца. Там оказался и пинбол 1956 года в хорошем состоянии, который можно было бы получить за разумные деньги. Возможно, цена этого игрового аппарата и не была завышена, но не мог же он вечно сорить деньгами. Хотя в данный момент он все еще мог потратить такие деньги.