Сначала Стефано обрадовался – как рыбак, ценить удачу он умел. Но по мере того, как они обменивались с Салахом гортанными фразами на арабском, убеждённость, что ему так уж повезло встретить контрабандиста, бледнела и выцветала на глазах.

Стефано ещё раз повертел в руках пустой стаканчик. Этот приторно-крепкий «чайный эспрессо» был неизбежной частью его разговоров с Салахом – тот просто не понимал, как можно разговаривать и не пить чай. Вот и сейчас, ожидая ответа, почти машинально проверял, сколько осталось кипятка.

– Думаю, да, – сказал Стефано осторожно, – но…

«А что случилось с твоим катером?» – вертелся у него на языке вопрос. Вместо этого он, помолчав, продолжил:

– Могу, конечно и отвезти. У меня есть все документы.

– Завтра? – Салах всегда говорил так – будто в аптеке отмеривая слова. По крайней мере, говорил так с ним, возможно, осознавая, что тому трудно понимать сложные предложения по-арабски.

– Завтра? – Стефано задумался. – Ну, раз так спешно, то давай завтра. Но надо подготовить катер. Порт закрыт сегодня, ты видел. Завтра будут проверять всех.

Салах степенно кивнул и пододвинул к себе пустой стаканчик. Cazzo, опять чай! Ну да ладно, не это главное. Почему мавританец так торопится покинуть Марсалу, почему не воспользуется собственным катером, почему не включает свой наладонник? И кто эти бабы с ним?

Эта история чем дальше, тем меньше ему нравилась. Куда он, интересно, влезает?

Не то чтобы нежелание Салаха пользоваться авиасообщением или паромом было таким уж странным – люди его типа часто предпочитают не светиться лишний раз. Но Стефано точно знал, что у Салаха и его напарника (как там его звали? Вроде, Абдул?) был отличный катер, собственный, на котором они и обделывали свои делишки, рассекая по половине Средиземного моря. И вот теперь Салах появляется без Абдула, с двумя какими-то шлюхами и хочет как можно быстрее покинуть остров на его баркасе. Не требовалось великой интуиции чтобы понять – что-то не так.

– Подготовить катер, – эхом повторил Салах и вопрошающе уставился на него.

– Да, – подтвердил Стефано и, спохватившись, сообразил, что перешёл на итальянский.

– Надо осмотреть. Пять дней не выходил. Горючее, масло, – в этот раз он осторожно отмерял слова по-арабски.

– Bene, – и в этот раз Стефано вздрогнул, услышав итальянский от Салаха.

Мавританец поднялся.

– Идём? – спросил он.

Когда они спускались по Джованни Берта, Стефано видел, что Салах держится настороженно, хотя ничего подозрительного вокруг не было. Он в очередной раз пожалел, что ввязался во всё это. Что он, сам денег, что ли, не заработает? С детьми у него не сложилось, а на жизнь, слава Богу, хватает. Так ради чего… Но он знал, что не откажется. Может, потому что всегда приятно немного навредить Государству Закона, а Салах явно сейчас в конфликте с кем-то из надутых фанатиков в белых галабиях. А может, потому что…

– Эта женщина в гостинице, – вдруг сказал он, – африканка. Чёрная. Она… третья?

Пожалуй, больше всего его смущало, что Салах хочет покинуть Остров не один, хотя и без привычного сопровождения Абдула. Зато с двумя «другими», и одна из них женщина, которую тот отослал прочь перед их разговором. Конечно, каждый правоверный по канонам Обновлённого Учения может иметь три жены, если способен их содержать. Но Салах не похож на мужчину, который вдруг решил завести сразу двух жён. Не более, чем виденная им светлокожая девушка – на жену правоверного.

– Ты увидишь, – коротко бросил Салах, посмотрев на неё, и кажется, не расположен был продолжать разговор, но, вдруг передумав, бросил: – Да. Она с нами. Её зовут Джайда.

Джайда. Стефано сам не знал, почему это имя так болезненно отозвалось где-то внутри. Он и видел-то эту чёрную девчонку всего ничего, но легко мог представить её стоящей перед ним. Нагой. Она была не невинна, это угадывалось даже по беглому взгляду. Но просто обескураживающе красива. Вообще, если Салах и правда бежит, если он хочет скрыться, зачем тащит за собой двух этих баб?

Он раскрыл рот, чтобы спросить что-то ещё, когда вдруг Салах резко дёрнул его за рукав.

– Смотри, – бросил он, – кто это?

Они вышли на набережную. Отсюда оставалось пройти немного до рыбацких причалов, к одному из которых был пришвартован его катер. Рыбаки и просто зеваки схлынули, но вместо них на парапете и на перекрытой трассе маячили фигуры полицейских. Серая ткань, воротники с белыми отворотами, чёрные значки на ремнях – всё это едва не заставило Стефано заскрипеть зубами. Каждое появление этих людей ещё раз заставляло вспоминать о городе, которых они потеряли. О земле, которую они потеряли. О времени, которое бесповоротно ушло.

В полицейские набирали только магрибцев.

– Эй, вы двое, куда лезете! Порт сегодня закрыт! Читать разучились? Разворачивай оглобли!

Он говорил на общем наречии Острова, глотая окончания слов, как тунисец. Стефано пробормотал пару ругательств себе под нос и протянул руку вперёд, чтобы остановить Салаха. Но тот как остановился, так и стоял в шаге позади от него. А потом сам коснулся плеча Стефано, легко, но с явным намёком: «Отходим».

Когда Стефано уже готов был повернуться, чтобы идти в обратном направлении, ещё один полицейский, стоявший шагах в десяти от первого, бросил несколько слов. Стефано показалось, что он расслышал «назрани». Ну, а чего удивляться, он-то кто есть?

И вслед ему прилетела обрывистая команда:

– Вы, двое! Стоять! Сюда!

Иногда у Стефано получалось что-то чувствовать в поведении людей. Он сам не знал, как это выходит, но вот сейчас, глядя на спину Салаха, ощутил – мавританец напряжен как струна. Ещё секунда, и он сорвётся и побежит. Что-то неприятно шевельнулось в животе. Ему-то не было причин опасаться полицейских – они бывают грубы и высокомерны, но в общем, безвредны, если проблем с документами у тебя нет.

А вот если тебе приказали подойти, и твой спутник