***

Да убережёт меня Аллах от всех тех, кто дерзнул говорить от Его имени! Как часто за последние годы я обращаю к Всеведущему такую мольбу! Но приличествует ли она правоверному?

И кто сейчас правоверный? Почему последние годы так часто терзают меня эти мысли? Я не был истовым махдистом никогда, о нет, не был. Но когда впервые увидел это их восходящее солнце, ещё не прозревал в нём беды. Ведь те, кто шли за новым пророком, сначала говорили то, что мне было понятно и даже иногда приятно. Очищение мира от греха, в который его ввергли отрёкшиеся от себя назрани, новый путь для аль-ватан-аль-араби[13], который возродит дни славы Халифата, спасение из ядерного ада – и для правоверных, и для человечества вообще…

Но что-то в моем сердце предупреждало меня: «Будь с ними осторожен». А потом – потом был Остров, Аль Джазира. Первые годы Государства Закона. Обретение нового дома здесь, в этом небольшом, но таком успокаивающем сердце городке по другую сторону пролива от родной Херглы.

И многое оказалось не таким, как виделось в юности, о, очень многое. Я видел бессмысленное разрушение прекрасных зданий – и кем? Пустынными дикарями, от которых до сих пор воняло верблюжьим навозом! Видел, как они разбивали о камни диски с песнями, на которых я рос. Видел бессмысленную ярость одних, как и хитрую алчность других, умело запрятанную за святые слова. Видел, как высокомерная глупость шейхов, прибравших к своим рукам власть под речи об Обновлённом Учении, рушит все попытки хоть как-то наладить жизнь на руинах старого мира. Видел взятки и убийства, лицемерие и алчность, бессмысленную жестокость и похоть.

И, Аллах свидетель, я уже не знаю, кому из людей в этом мире можно верить, зато знаю тех, кому верить точно нельзя.

И именно о них мне сообщают знающие люди по Зеркалу. Шейхи из Марсалы готовятся к чему-то плохому – на Острове, а особенно в Марсале. Прибыли «хори» – те, кого в народе прозвали просто ассасинами, кто не моргнув глазом исполняет самые мерзкие приказы.

Как это связано с тем, что говорила вчера Таонга? И можно ли верить тому, что узнал вчера, блуждая по «коридорам»?

О, Аллах, спаси нашу маленькую сонную Марсалу от крови и смуты! Поистине, живущие здесь не заслуживают Твоей кары!

Глава девятая

Что-то опять неладно в порту. Вроде бы его уже открыли – так, по крайней мере, передали и по Зеркалу, и по их внутреннему портовому «телеграфу». Но полиция по-прежнему расхаживает там и здесь, и, что хуже всего, лезут эти проповедники.

На самом деле, ему даже называть их «проповедниками» было тошно – какие из них саванаролы, из бородатых ублюдков в давно нестираных галабиях. Но, что поделать, их время. Так или иначе, в городе опять неспокойно, и похоже, слова Салаха начинают подтверждаться. Что-то серьёзное назревает на Острове.

Но значит ли это, что и впрямь надо бежать? Он не покинул Марсалу даже тогда, когда всё стало иначе, так зачем же ему бежать теперь? Кстати, и некуда.

Думая так, Стефано на автомате набрасывал список покупок.

Не так и много. Рыбачить на «Грифоне» они выходили вчетвером, но катер построен так, что и один человек сможет управлять. И разместить Салаха и двух его шлюх… кстати, о шлюхах. Что-то, видимо, произошло вчера в их отсутствие, потому что, когда они вернулись с Салахом, их встретила на пороге кипящая от злости Замиль. Она явно хотела что-то рассказать, но смутилась его присутствия. И он попрощалcя, повернулся и ушёл.

Так, ну что, вроде бы всё в порядке. Покупать, в основном, всякую мелочь, «Грифон» в хорошем состоянии, значит, он и на велике всё это увезёт.

Велосипеды Стефано открыл для себя, как ни странно, с возрастом. В юности он ими совсем не интересовался, но теперь прямо как-то чувствовал себя моложе, крутя педали и маневрируя по узким улочкам в направлении ближайшего супермаркета. Обычно такие прогулки его успокаивали даже при том, что приходилось внимательно смотреть по сторонам, поскольку с приходом «новых людей» культура езды… ну, перестала быть культурой, тут, наверное, точнее не скажешь. Арабы, всё-таки, не умеют ездить, как и все черномазые.

На перекрёстке Виа Фриселла и Виа Ваккари он резко выкрутил руль, уходя от мопеда, которым рулил чернокожий подросток.

– Bastardo, – бросил он сквозь зубы.

В таком больно было признаваться, но даже ругаться сейчас можно было не везде – многие из итальянских ругательств язвили уши махдистов, которые находили их «богохульными» и «непристойными», хотя собственную арабскую похабщину использовали в хвост и в гриву. Но тогда…

Что здесь, кстати, происходит?

Стефано вдруг осознал, что движение перед ним практически встало, машины сигналили, ещё пара подобных ему велосипедистов и один мотоциклист нервно дёргали руль в ту или в другую сторону, переругиваясь и вглядываясь вперёд.

А впереди собиралась толпа. И он видел, из кого эта толпа большей частью состоит – люди средних лет, одетые в бубу и галабии. Он ещё раз выругался сквозь зубы. Большинство прибывших из Африки в течение дня носили более практичную одежду если не европейского покроя, то хотя бы тунисского или «островного», который от того же тунисского шёл. Если же человек щеголял так, словно только что растапливал печку для чая верблюжьим навозом, то можно было не