– Ну, иди ко мне, зверюга, – прошептала я.

С каждой секундой рык Карателя все больше походил на медвежий. Надо было покончить со всей этой историей как можно скорее. Я сделала резкий рывок в сторону.

Оглушительно взревев, зверь прыгнул. Масса мышц с острыми блестящими клыками метнулась ко мне. Он двигался быстрее любой собаки. Я заслонилась левой рукой. Миг – и огромная пасть сомкнулась на моем запястье. Чуть не ослепнув от боли, я согнула локоть, подтягивая зверя поближе, и со всей силы двинула камнем ему по башке.

Используй я всю свою мощь, с легкостью бы пробила Карателю череп, но под личиной Сидонии пришлось ударить его три раза. Зверь рухнул у моих ног. Отступив на шаг, я размотала ткань. Каратель все-таки прокусил ее, оставив на коже кровоточащие раны. Переведя дух, я отбросила камень.

На арену опустилась звенящая тишина. На меня смотрели сотни изумленных глаз. А в голове у меня было пусто. Я должна буду объяснить, зачем это сделала. Но как? Как передать словами импульс, побудивший меня вмешаться, предотвратив трагедию, если я сама не понимала, почему так поступила? Дония никогда бы так себя не повела.

Хотя… В голове начало проясняться. Пожалуй, она могла бы. Конечно, на арену прыгать бы она не стала, поступила бы как-то иначе. Например, сразу, едва Элантра швырнула пречистого собаке. А может быть, еще раньше, когда Нивени только попросила купить ей зверя.

– Неужели ни у кого из вас нет совести? – закричала я в лицо этим людям.

Подошла к пречистому, свернувшемуся клубочком от страха, обняла испуганного, дрожащего мальчика и принялась успокаивающе гладить его по спине, как сделала бы Сидония. Короче, разыграла целый спектакль.

– Что с вами со всеми? Неужели вам нравится глядеть, как разрывают на части беспомощное существо? Вы что, дикари?

В толпе зашептались, забормотали. Я поймала полный ненависти взгляд Элантры. На ее лице читалось крайнее презрение, и мне стало понятно, что мой поступок она воспринимает как провокацию против Пасусов. Вдруг, к моему безмерному удивлению, Тайрус Домитриан поднял руку, и шум стих. Принц смотрел на меня ясными, совершенно нормальными глазами.

– Грандесса Эмпиреан, вы подарили всем нам совершенно неожиданный спектакль, не правда ли? – Он оглядел трибуны, в толпе раздались смешки. – Думаю, в качестве награды за вашу доблесть мы можем подарить вам пречистого, отдав его под ваше покровительство.

Этого только не хватало. Я отпустила Лада.

– Благодарю, ваша светлость, но не стоит.

– Не стоит? – Тайрус удивленно приподнял бровь.

– Я хотела бы получить тварь, ваша светлость. Зверя. В конце концов, именно я заплатила за него. Я хочу его забрать, чтобы он никогда больше не участвовал в подобных… жестоких развлечениях.

Только теперь до меня дошло, почему я это сделала. Что мною руководило и заставило встать между охотником и его добычей. Мои симпатии были отнюдь не на стороне пречистого, что бы там я ни наплела толпе, разыгрывая из себя Сидонию. Нет, я почувствовала симпатию к тому, кто должен был загрызть этого Лада. К зверю, созданному, как и я сама, для безжалостного убийства, которого заставляли убивать, несмотря на его нежелание. Этого с ним больше не будет. Никогда. Я заберу пса себе.

Меня, наконец, вытащили с арены и проводили к клеткам, куда должны были привести Карателя. Все это время меня трясло от избытка адреналина. Я ждала, что Нивени прибежит назад, под мое крылышко, но первым пришел Гладдик. Его перевитые золотом темные волосы были растрепаны. Я думала, он терзается от страха за меня, вместо этого парень рявкнул:

– Ты что творишь?

– В каком смысле?

Гладдик даже не подумал подойти ко мне ближе.

– Сидония, это было возмутительно! Ты ведешь себя безобразно и позоришь свой род! После такого мой отец никогда не позволит мне быть с тобой!

Я почувствовала, что закипаю. Закатала рукав, подставляя свои раны робомедику, и вдруг поймала себя на том, что не могу изгнать из головы физиономию Гладдика, когда он покорно, как домашняя зверушка, побежал за Элантрой.

Кстати, в мой первый день в Хризантеме, услышав, что я собираюсь в соляные купальни, Гладдик хотел меня предупредить, а Элантра его остановила. И он подчинился.

– То есть ради своей репутации я должна была позволить зверю разорвать Лада?

– Пречистый – не человек.

Я пристально посмотрела на него, внезапно увидев в новом свете. Увидев не только его внешность хрупкого и деликатного юноши, но то, что скрывалось внутри. Это был жалкий слабак, недостойный моей Сидонии.

– Оставь меня, Гладдик.

– Сидония…

Мне захотелось вмазать ему как следует, но вместо этого я повернулась к нему спиной.

– Уходи. Нам больше не о чем говорить.

Как и положено трусу, спорить Гладдик не посмел. Его шаги удалялись, меня же просто трясло от гнева. Уловив какое-то новое движение, я решила, что он вернулся, пожелавший добавить что-нибудь на прощание. Резко повернулась, готовая уже рявкнуть на него… И окаменела. Это была Злючка.

Она изучающе разглядывала меня в ярком свете силовых полей. Робомедики продолжали копошиться в моей руке, и я оттолкнула их, готовая к тому, что Злючка кинется на меня и убьет. Она же видела меня на арене. Видела все.

Конечно, я пыталась действовать так, как действовала бы Дония, тщательно дозируя свою силу и скорость. Но судя по тому, что она на меня смотрела как на нечто невиданное, я с треском провалилась.

Однако Злючка не спешила нападать. Просто разглядывала меня, как диковинку.

– Ты действительно в это веришь?

– Верю во что? – осторожно уточнила я.

– В то, что сказала сейчас этому мальчишке. Что надо было спасти пречистого?

Вопрос застал меня врасплох.

– Я просто не могла позволить этому случиться. Тому, что должно было произойти на арене. Это было неправильно, – только и сумела выдавить из себя я, не зная, как еще объяснить свой порыв.

Злючка обвела взглядом клетки, так похожие на коррали, в которых мы обе росли, когда еще были по ту сторону силового поля.

– Возможно, я недооценила тебя, грандесса Эмпиреан. Видишь ли, сострадание чуждо моей природе, – она посмотрела на меня своими холодными глазами. – Но я принимаю его ценность. Ты поразила меня с самой первой нашей встречи, и теперь я, кажется, знаю чем. Все дело в том, что я не в состоянии понять такого… доброго человека.

И с довольным видом, словно бы разрешила давно мучившую ее загадку Сидонии Эмпиреан, Злючка удалилась. Вернулись робомедики, принялись возиться с моей рукой, а я продолжала стоять столбом, пытаясь сообразить, как это вышло, что выиграть мне помогли мои слова, сказанные Гладдику, и заступничество за существо, схожее по своему происхождению со Злючкой, да и со мной самой. Я поступила так, как поступила бы Дония, и это развеяло подозрения дьяболика на мой счет.