удар вниз, и тут же бью в ответ. Тело действительно вспоминает давно забытые приёмы, словно я их когда-то учил. Кажется, я даже слышу ворчание наставника, который поясняет, для чего нужно двигаться так, а не иначе, где можно использовать эту технику и с каким оружием ее сочетать кроме глефы… стоп! Глефы? Ну, да! Это же давно забытая техника сражения копейщика против толпы! Но додумать мысль я не успел. Верес снова сменил стиль и на меня обрушился град мощных ударов его оглобли, отбросив на самый край поляны и мало не впечатав в дерево. Это ещё что? Память уже куда быстрее выдаёт результат. Это тоже старая техника копейщиков, но уже наша, русская, вполне себе подходящая не только копью или глефе, но и боевому молоту, шесту, типа вот этой самой оглобли, секире и прочим нестандартным видам тяжёлого и не очень вооружения. Верес замер посреди поляны и насмешливо смотрит.

— Ты знаешь все это, Юргеш. Все, что когда-то создавали наши предки. Поколение за поколением. Ничего не забыто. Все хранится в памяти рода. Памяти крови. Тот волк, Тьери, тоже владел родовой памятью. Потому-то и было так тяжело с ним сражаться. А того хуже, что среди его предков помимо европейцев затесалась и японская кровь. Их наследие я узнал сразу же. Да, взять хотя бы и ту технику скрытности! Сволочь рядом с нами ходила!

Я с трудом поднимаюсь на ноги, приходя в себя. Холодная ярость ушла, и эмоции накрыли буквально шквалом. Приходит осознание, что я, сражаясь с наставником бил всерьёз, на поражение, имея целью именно убить. Вереса!

— Давай, поднимайся, — ворчит он. — Продолжим. Память Рода штука довольно противоречивая и капризная. Чтобы выудить из моря разнообразных умений то, что тебе конкретно нужно, придётся хорошенько постараться.

— Верес, а обязательно так? — осторожно спрашиваю я. — Вот, как-то это… стремно.

— Ты же хочешь научиться контролировать свою силу и способности? — прищурился Верес. — Так, их использовать нужно.

— А по-другому никак? — хмурюсь я. — Это состояние… бездушное какое-то. Одна голая логика и вся направлена на разрушение и убийство.

— Ты боишься, верно? — вздохнул Верес. — Ты боишься своей силы. Боишься, что будет как с Тьери. Что взглянув на меня сквозь жажду крови будешь видеть во мне только врага.

— А это не так? — спросил я.

— Не так, — кивнул Верес. — Это правильный страх, Юргеш. Пока ты его испытываешь, ты поймёшь, когда вовремя остановиться. Но помимо этого, нужно ещё и суметь это сделать. Подавить в себе жажду крови непросто. И этому тоже надо учиться. Иначе никак. Ты должен управлять своей силой, а не она тобой. Ты должен решать, кто твой друг, а кто враг. Когда остановиться, а когда рискнуть. Твоя сила это оружие. Но если ты не умеешь им пользоваться, то пострадают те, кто рядом. Так что? Ты учиться будешь или ныть, как девчонка?

— Учиться! — вздохнул я и подобрал свою оглоблю, вгоняя тело в состояние берсерка.

— Отлично! — усмехнулся Верес, и в его глазах тоже сверкнула холодным блеском стальная ярость. — Твоей силе всегда нужна цель. И это совсем не обязательно должно быть именно убийство. Поставь себе целью, например, вытащить из памяти пятнадцать новых приёмов. Цель может быть любой. Решить задачу. Перебраться через стену. Проникнуть в здание. Пересчитать ворон на крыше. Или выдернуть у каждой из них по перу. Можно убить, можно обезвредить противника, — он широко улыбнулся. — Разумеется, для всего этого нужно не столько использовать, сколько сдерживать свою силу. Чуть потеряешь контроль, и… командир будет долго и изощрённо ругаться. Что весьма неприятно, потому как… впрочем, это ты и сам узнаешь, когда принесёшь клятву служения. Конкретно сейчас попробуй поставить целью не бить на поражение, а только обозначать удары.

— Хорошо. Я попробую.

Две деревяшки снова встретились с громким треском. Касания не получилось. М-да! Не так-то уж это легко, сдержать удар. Все равно, что остановить грузовик на полном ходу, да под гору. Но я упрямо берусь за шест снова и снова. До тех пор, пока желудок не намекнул громким урчанием, что ресурсы тела не бесконечны и энергия снова на нуле. И это при том, что я только что охотился! Придётся сворачивать тренировки и срочно искать еду.

Осень, а за ней и зима с ее долгими, полярными ночами подкралась незаметно и быстро. За четыре года, проведённых в городе я успел немного привыкнуть к неторопливой смене времён года средней широты. Здесь, в тайге все иначе. Здесь вся жизнь делится на короткую весна-лето-осень и доооолгую-долгую, снежную зиму. Для рысей это было вполне себе комфортно. Мы легко переносили как сорокаградусную жару летнего периода, так и зимние минус пятьдесят, а то и шестьдесят с хвостиком. но человеку здесь пришлось бы нелегко. Теперь я это хорошо понимал.

Сидя в снежной пещере, под корнями старой, разлапистой ели, я думал о том, каково сейчас тёте. Конечно, ее защитит сила рода, ведь она теперь одна из нас, хоть и не может перекидываться. Но зная тётин характер, я все равно беспокоился. Вдруг, она, как мама, не приживётся в тайге? В пещеру, кстати, меня загнала метель. Вернее, она загнала меня под ёлку. А пещера образовалась уже вокруг меня и ствола с корнями. Короче, замело меня конкретно. Ещё бы! Буран наверху бушует уже третий день, да такой, что и носа не высунуть! Я вчера пробовал. Тут же засунул обратно. Ну его нафиг, в такую пургу по лесу шляться! Тем более что и мясо тоже замело. И фиг ты его найдёшь, пока оно само из-под снега не выберется. Я лучше тут, в тепле пережду. Однако, к вечеру буря, наконец, стихла. Ветер перестал завывать, а ель больше не скрипела, как старая, ржавая дверь. И я рискнул выбраться из укрытия.

Откапываться пришлось довольно долго. Снегу за три дня намело более чем прилично. Москве с ее тёплыми зимами столько и не снилось даже в самых страшных снах коммунальщиков! Наконец, выбрался, встряхнулся, откопал рюкзак. Сначала хотел перекинуться, ибо скрадывать добычу было лень, а ждать в засаде долго. Куда проще поставить на тропке силки. Но прикинул глубину сугроба, из которого вылез и перекидываться передумал. Утону нафиг! Это широкие, рысьи лапы позволяют ходить по глубокому снегу, не проваливаясь. Человеку здесь понадобятся снегоступы. А их у меня не было. Ухватив зубами рюкзак я потихоньку почапал в сторону ближайшего ручья.

На берегу снега было поменьше. Можно было перекинуться, без риска застрять в сугробе. Напившись ледяной воды, я перебрал рюкзак