Снежков повернулся к нему и погрозил милиционеру пальцем:

— Не надо меня подлавливать! В парке всегда много народу. Разве кто-нибудь решится совершать убийство в таком месте?

— Тогда где и как вы их убивали?

Парень почесал затылок:

— Я увозил их в лес и там душил. Там и закапывал трупы.

Киселев приблизил к нему лицо:

— И они без возражений ехали с вами в лес?

— Я врал им. Говорил… не помню, что.

Савичев дотронулся до его руки:

— Значит, прямо из парка вы ехали в лес? В какой? На чем?

Снежкова вдруг затрясло.

— Вы нарочно затягиваете время! — снова закричал он. — Я сделал признание, рассказал, как проникал в университет, о чем говорил с потерпевшими, как и где убивал их. Почему вы не зовете прессу? Я требую журналистов!

— Они приходят сами, если считают нужным, — пояснил ему Константин. — А вот адвоката вы вправе потребовать.

Подозреваемый продолжал орать:

— Мне не нужен адвокат! Мне нужны журналисты!

— Тогда говори правду, сволочь, и не морочь нам голову!

Антон внезапно затих, с надеждой посмотрев на Скворцова:

— Тогда вы позовете их? Обещаете?

Оперативник выдохнул:

— Обещаю.

— Хорошо. — Он наморщил лоб, зашевелил губами, словно производя какие-то подсчеты, и вдруг застучал кулаками по коленям: — Я не помню, как заманивал их в лес и что им говорил! Не помню!

— Тогда покажите место их захоронений.

— Когда?

— Прямо сейчас.

Снежков растерялся, однако попытался скрыть свое состояние:

— Я готов. Поехали.

Павел поднял телефонную трубку и отдал распоряжение насчет машины.

К удивлению оперативников, Антон довольно уверенно показал дорогу к большому лесному массиву, расположенному километрах в десяти от Объездной. Через полчаса езды, заставив водителя свернуть на обочину, Снежков проговорил:

— Дальше не проехать. Придется идти.

Киселев бросил:

— Значит, пойдем.

Около часа они плутали по заросшим тропинкам.

— Я не знаю, найду ли это место. — Лицо подозреваемого покрылось крупными каплями пота.

— Ты убил там их всех? — поинтересовался Скворцов.

— Да, — ответил парень не раздумывая.

— Значит, найдешь.

После очередного километрового броска Снежков внезапно остановился:

— Это здесь!

Мамонтов недоверчиво посмотрел на него:

— Как ты узнал место?

— Эта огромная сломанная сосна служила мне ориентиром, — пояснил Снежков.

Дмитрий похлопал его по плечу:

— Логично. Где копать?

Антон махнул рукой:

— Где хотите. Они все — на этой поляне.

Оперативники переглянулись. Они были почти уверены, что ничего тут не найдут. Пока проводились раскопки, Снежков, захлебываясь от осознания собственного величия, рассказывал, как он издевался над девушками, прежде чем убить их: у самой последней жертвы, Ксении Козловой, он отрезал часть бедра, поджарил на костре и съел на ее глазах; о том, как кромсал ножом беззащитные тела…

— Они у меня не первые, — продолжал он свой чудовищный рассказ. — На этой поляне вы найдете море костей!

— И долго нам копать? — спросил Юрий.

Снежков расхохотался:

— Они нужны тебе? Ну и потрудись, чтобы их получить!

Оперативно-следственная группа трудилась в поте лица, стараясь найти хоть какую-нибудь зацепку, какое-нибудь подтверждение его словам. А у подозреваемого окончательно развязался язык. То, что он лепетал о своих похождениях, напоминало сцены из фильма ужасов. Звонок Ларисы Кулаковой, недавно вернувшейся из санатория и сразу же введенной в курс дела, расставил все на свои места.

— Я звоню из дома нашего «маньяка», — сообщила она Павлу. — Бросайте работу и везите его обратно. Мы с его матерью приедем туда же. Как это ни прискорбно, но он никого не убивал. Парень страдает шизофренией и содержится на учете в психоневрологическом диспансере. — Лариса рассмеялась, но как-то грустно. — Антон ведет дневник, где записывает «отчеты» о своих воображаемых преступлениях, мечтая стать самым кровавым маньяком века. Однако его тошнит от одного только вида крови, и у него очень уж прочное алиби на интересующие нас дни.

— Понятно, — Киселев давно предвидел нечто подобное.

— Если он рассказывал вам свои страшные сказки, не обращайте внимания, — заметила Кулакова. — Парень обожает смотреть фильмы на подобные темы.

— Понятно, — повторил оперативник и нажал на кнопку отбоя.

К нему подошел Константин:

— Звонила Лариска?

— Она.

Скворцов заметил выражение негодования на лице приятеля:

— Сказала, что парень — шиза?

— А как ты догадался?

Оба перевели взгляд на подозреваемого, который, корча страшные, по его разумению, рожи, вовсю рассказывал свои небылицы.

— Хватит, Антон, — Павел подтолкнул его к машине. — Поехали домой. Кончай копать, ребята. Кровавые преступления существуют только в его воображении.

Снежков задрожал с головы до ног и рухнул на землю, царапая ее ногтями:

— Это неправда! Я убил их! Они на этой поляне!..

С ним началась настоящая истерика, потом он вдруг закатил глаза и потерял сознание. Костя бросился к парню:

— Что с ним?

— Нервы, — угрюмо бросил Павел. — Тащи его в машину.

Взяв под руки несчастного «убийцу», оперативники понесли его к микроавтобусу.

— Навязался на нашу голову, придурок!

По дороге Антон неожиданно пришел в себя. Облизнул языком пересохшие губы и спросил:

— Вы нашли их?

Оперативники переглянулись.

— Не волнуйся, — сказал ему Павел.

Снежков обвел присутствующих мутным взглядом:

— Вы не искали их… Вы мне не верите… Это так?

Константин крепко сжал его руку:

— Уже поздно. У нас много других дел.

— Нет, — подозреваемый покачал головой. — Вы думаете, что я — ненормальный! Вам наверняка уже сказали, что я состою на учете. Сказали, правда?

Обманывать его не имело смысла. Киселев кивнул.