темной стороне. Неудачные ядерные испытания привели к всплеску научно-фантастических фильмов и комиксов, посвященных облученным супергероям. Детективные и приключенческие журналы находились на пике своего расцвета; «потогонки» преимущественно фокусировались на нацистской эксплуатации, изнасилованиях, пытках и убийствах, а детективные издания сообщали о том же самом, но уже на родине. И там, и там публиковались реалистические изображения – иногда с позирующими моделями, иногда настоящие кадры с мест преступлений.

Быстро росло количество насильственных преступлений, но страну больше волновал рост подростковой преступности (хотя оставалось неясным, чего стало больше – преступности или собственно подростков). Поколение, рожденное в 1940-х и вступавшее в подростковый возраст в 1950-х, теперь проявляло себя с большей жестокостью, чем все прочие до него. Будущие серийные убийцы из этого поколения только начинали отрабатывать свои компульсии и фантазии, но уже готовились пройти по пути до настоящего убийства.

В ответ на рост ювенильной преступности в 1954 году был принят Закон о комиксах, регулировавший описания преступлений, насилия и ужасов в таких изданиях. Однако детективные журналы и «потогонки» продавались в еще большем количестве, чем комиксы, и были доступны читателям любого возраста. Достаточно было заглянуть в парикмахерскую, чтобы получить доступ к десяткам крикливо иллюстрированных журналов, описывающих похищения, связывание, изнасилования и убийства.

Серийные убийцы 1950-х и начала 1960-х, в частности Эд Гин и Альберт Де Сальво, были старшими братьями или дядями убийц «золотого века». Корни их истории уходили во времена Великой депрессии, к Альберту Фишу, Эрлу Нельсону, Джарвису Рузвельту Като и Уильяму Хайренсу, сумасшедшим с травмами мозга, которые подчинялись девиантным импульсам, а не извращенным сексуальным фантазиям.

Некоторые из этих дел вызвали широкий резонанс и до сих пор являются частью истории серийного убийства и популярной культуры.

І. Эдвард Гин, Плейнфилдский вампир, Плейнфилд, Висконсин, 1954–1957 годы

Эд Гин выглядел как лесной гном в своей шляпе и рубашке в клетку, застегнутой до самой шеи. В пятьдесят один год он весил всего 63 килограмма и был добродушным, хотя и странноватым затворником, всегда аккуратно подстриженным. После смерти матери и брата он жил на ферме один. В округе его хорошо знали и считали безобидным. Землю на ферме он не обрабатывал, а деньги получал за временные подработки на дорожном строительстве, помощь по хозяйству другим фермерам и услуги няньки – он сидел с чужими детьми. Никто не знал, что он расхищал свежие могилы с конца 1940-х годов, когда умерла его мать. Потом, 8 декабря 1954 года, в вечерних зимних сумерках, он убил пятидесятичетырехлетнюю держательницу таверны Мэри Хоган у нее в баре и на санках отвез ее труп к себе домой. Никто не видел его – или просто не заметил груза, который он тащил за собой.

Ее исчезновение оставалось нераскрытым три года.

16 ноября 1957 года Бернис Уорден, пятидесяти восьми лет, пропала из своего хозяйственного магазина среди бела дня. Кто-то припомнил, что раньше видел там Гина. Полицейские в тот же вечер задержали его и явились на ферму с обыском. Зайдя в летнюю кухню, больше похожую на сарай, они наткнулись на обезглавленный труп Уорден, свисавший с крюков, за которые он был зацеплен пяточными костями; труп был обмыт и разделан, словно оленья туша.

При обыске в замусоренном, запущенном домике Гина полицейские словно оказались в фильме ужасов: недавно отрубленная голова Уорден лежала в джутовом мешке, в ящике нашлась другая мумифицированная женская голова, вероятно, Мэри Хоган. В духовке на сковороде лежало человеческое сердце, в холодильнике – кишки, в коробке из-под обуви – девять вагин, в другой – четыре носа. Также полицейские нашли пару чулок из человеческой кожи, супницу из черепа, жилет с женской грудью из кожи, снятой с человеческого торса, черепа на столбиках кровати, девять масок из женских лиц – часть висела на стенах как украшение, – человеческий череп в упаковке зерновых хлопьев, барабан из человеческой кожи, четыре стула, обитых человеческой кожей, запеченной в собственном жире, различные украшения из частей тел и десять разложившихся женских голов. Многие из этих артефактов были недавно натерты маслом, чтобы сохранялся блеск; на человеческих масках была помада, а в одну из вагин была продета красная ленточка.

Спустя четыре дня после ареста Гина один из детективов составил краткий отчет по его делу, который стал основой для исторического нарратива об этом убийце:

Гин был очень близок с матерью на протяжении всей своей жизни – настолько близок, что у него сформировался феминный комплекс. После смерти отца, Джорджа, около двадцати лет назад, он привязался к матери ее сильнее: они жили вместе с ней и братом, Генри, который умер в 1944-м. (При загадочных обстоятельствах, во время пожара на участке.)

Перед смертью в 1945 году мать Гина перенесла два инсульта и была частично парализована. Эд как преданный сын ухаживал за ней, что дополнительно укрепило связь между ними. Гин мало общался с девушками. Он был слишком застенчив и не испытывал интереса к ним. Он утверждал, что никогда не имел с ними сексуальных контактов.

Несколько лет назад, ухаживая за матерью, он пришел к выводу, что хочет быть женщиной, а не мужчиной. Он купил книги по медицине и стал изучать анатомию. Он пытался решить вопрос, возможно ли сменить человеку пол. Он хотел обратиться за медицинской помощью – сделать операцию, которая превратит его в женщину, и даже подумывал осуществить это самостоятельно, но свои планы не реализовал.

После смерти матери он долго горевал. В результате у него возникла привычка часто бывать на кладбищах. После нескольких ночных походов по кладбищам он начал раскапывать свежие могилы.

Он уносил тела домой и расчленял их. Гин сохранял только головы, кожу и некоторые другие части тел. Он утверждал, что от остального избавлялся, сжигая в кухонной духовке малыми частями.

Гин говорил, что сохранил все лица своих жертв. Его особенно интриговали женские волосы. Он снимал с жертв кожу и делал из нее ремни, а также барабаны, натягивая ее на края большой жестяной банки. Он снял кожу с верхней части тела одной жертвы и сделал из нее жилет.

Особенное внимание он уделял женским лицам, которые снимал с черепов и превращал в маски. Он говорил, что для сохранности смазывал их маслом и хранил в холоде. Если кожа начинала твердеть, он заново покрывал ее маслом.

Бывало, говорил Гин, он надевал маску, жилет с женской грудью, прикреплял другие части, отрезанные от женских тел, и ходил так по дому. По его