года в Денвере семнадцатилетний Харви Глатмен совершил свое первое зарегистрированное нападение – на семнадцатилетнюю Эулу Джо Хенд. Она возвращалась домой из кино на автобусе, и Глатмен ехал с ней вместе. Когда она вышла на своей остановке, в половине квартала от дома, Глатмен последовал за ней. Он ткнул пистолетом ей в спину и заставил ее пройти с ним на задний двор, где связал девушку и заткнул ей рот. Он ударил ее по голове рукояткой пистолета и украл деньги, которые были у нее в сумочке. Потом он снял с нее жакет и начал ее ласкать. Когда кто-то появился поблизости, Глатмен сбежал. Хотя имени преступника Эула не знала, она помнила Глатмена по старшей школе, куда они оба ходили.

Две недели спустя, 18 мая, Глатмена арестовали по обвинению в вооруженном нападении. У полицейских имелось несколько заявлений о подобных нападениях с ограблением, но они не могли с уверенностью привязать к ним Глатмена. Офелия внесла за него залог в сумме двух тысяч долларов и забрала сына домой.

15 июля, нарушив условия залога, Глатмен сел в автобус и проехал сорок пять минут до городка Боулдер. Двадцатичетырехлетняя Норин Лорел, мать двоих детей, возвращалась домой из кино, когда Глатмен, наставив на нее пистолет, загнал женщину в темный переулок. Он связал ее, сунул в рот кляп и заставил пройти несколько километров за пределы города, к холмам. Там он продержал ее всю ночь, тискал и лапал, но не изнасиловал. Наутро он забрал у нее деньги, остановил такси и велел водителю высадить его на автобусном вокзале, а Лорел отвезти домой. Его арестовали два дня спустя в Денвере и вернули назад в Боулдер, где обвинили в вооруженном ограблении. И снова Офелия внесла залог, на этот раз в пять тысяч долларов, но, как только Глатмена выпустили, он сбежал от нее. Через несколько дней суд направил Глатмена на принудительное обследование в психиатрический госпиталь. Доктор Дж. П. Хилтон, осматривавший его, записал:

Харви Глатмен впервые обратился ко мне в августе 1945 года в возрасте семнадцати лет. На тот момент за ним числилось несколько попыток самоудушения с помощью веревки. Он был мрачным, молчаливым и очень невежливым, уже несколько лет ему казалось, что все вокруг настроены против него, включая родителей. До прошлого года он был очень застенчив с девушками, после чего его поведение полностью изменилось, и он стал агрессивным [123].

Эула Джо Хенд, первая жертва Глатмена, вскоре после нападения вышла замуж, и, когда подошло время суда, ее свекровь потребовала, чтобы девушка отказалась от обвинения, поскольку выступление в суде «бросит тень на семью». В сентябре Глатмена арестовали в третий раз, снова за нападение и связывание женщины [124].

Наконец в декабре он предстал перед судом и был приговорен к тюремному заключению сроком от года до пяти за грабеж, но через восемь месяцев, в июле 1946 года, вышел досрочно, поскольку проявил себя покладистым, готовым к сотрудничеству и в целом «идеальным заключенным». Офелия заявила, что психиатры рекомендовали ему путешествие за пределы штата и уроки танцев, чтобы Харви стал уверенней с девушками. Альберт остался в Денвере, а Офелия повезла Харви в Йонкерс, штат Нью-Йорк, где он немедленно купил себе нож и реалистичную модель пистолета.

17 августа 1946 года Глатмен напал на женщину, которая шла по улице, не заметив, что ее парень идет за ней. В стычке Глатмен ударил парня ножом и сбежал.

Из Йонкерса он сразу отправился в Олбани, Нью-Йорк, где за два дня трижды нападал на женщин на улицах и отбирал у них кошельки. Двадцать седьмого августа его поймали. Из-за его юного возраста, а также прекрасных манер и обаяния обвинение в грабеже первой степени изменили на воровство. Окружной прокурор сказал на суде, что Глатмен вполне способен исправиться. В октябре 1946 года Глатмена признали виновным и приговорили к тюремному заключению сроком от пяти до десяти лет в коррекционном учреждении штата Нью-Йорк.

Глатмен показал себя образцовым заключенным и был записан в программу обучения по ремонту телевизоров и радиоприемников. 16 апреля 1951 года, отсидев пять лет, он вышел условно-досрочно, под наблюдение до сентября 1956 года. Он вернулся в Денвер и стал снова жить с родителями.

В 1952 году Альберт скончался, оставив сыну черный седан «Додж-Коронет», который станет главным инструментом в его будущих убийствах. Харви продолжал посещать курсы по ремонту и устраиваться на временные подработки. В 1954-м он переехал в собственную квартиру, так как с матерью у него возникли неустановленные разногласия. Мать помогала ему с арендой, поскольку оплаты за подработки Харви не хватало.

Журнал Bizzare («Странности»)

Внешне Харви старался держаться подальше от неприятностей. Но втайне он продолжал подпитывать свои фантазии и навязчивости, вдохновляясь послевоенным бумом новых сексуальных параферналий и заказывал по почте комиксы с бондажом, фотографии и книги, фильмы на 8-мм пленке и журналы – в частности Bizzare, издателя Джона Уилли, и «Натрикс» Ирвина Клоу. Именно тогда Бетти Пейдж стала (и остается по сей день) королевой подобных публикаций.

Предназначенные для продажи по почте, эти материалы не содержали откровенных изображений секса, чтобы не привлекать внимания почтовых инспекторов. Моделей снимали в преувеличенно «элегантном» нижнем белье, чулках и туфлях, зачастую связанных и с кляпами во рту, опутанных веревками или специальными приспособлениями из кожи. Ирвин Клоу в «Натриксе» рекламировал наборы фотографий: «114 фотографий бондажа 4 × 5 дюймов за 42 доллара; 26 фото порки за 9,50 долларов; 160 различных фотографий дерущихся девушек, поделенные на три поединка, по цене 2,50 долларов за десять штук; 36 фото с бондажом и кляпом; 26 связанных без кляпа; 40 разных фото с высокими каблуками; 26 фото доминирующей Марии Стингер в сапогах на шнуровке до колена и в бриджах тореадора, расшитых серебром (на большинстве с кнутом в руках)…»

По стандартам 1970—1980-х или по современным, эти фотографии были наивными, несмотря на тему бондажа. Мужчины там, как правило, отсутствовали. Как в детективных журналах, модели преимущественно смотрели прямо в камеру, встречаясь со зрителем глазами.

В журналах Клоу о бондаже использовалось два базовых типа сценариев. Это могли быть либо забавные игривые сцены, в которых подразумевалось согласие: они происходили в гостиных и спальнях, а на улыбающейся модели было преувеличенно сексуальное белье и туфли на огромных каблуках – настоящий предмет фетиша. Подтекст таких снимков указывал, что девушка по доброй воле пришла осуществить фантазии о бондаже; там часто присутствовала лесбийская тема, когда другая женщина доминировала над подчиняющейся